Царь нигилистов 2
Шрифт:
От него скорее повеяло холодом, чем яростью.
Николай подошел к Володе и начал его щекотать. Младший брат завизжал.
— Никса! — сказал Саша. — Заигрываешься.
Никса недовольно обернулся. Володя посмотрел с благодарностью.
— Щекотка по правилам разрешена, — заметил Паша Козлов.
— Мало ли что по правилам, — возразил Саша. — Есть же милосердие. С арестантами надо ласково, по-европейски: кормить, выгуливать, не запирать в одиночках и давать читать и писать. У нас не азиатская деспотия!
— Ну, знаешь, Сашка! — усмехнулся Никса. — С тобой играть все равно, что с Зиновьевым.
И снова принялся за Володьку.
— Ладно, я скажу, — сдался младший брат. — Пароль: фрегат.
— Врет, — машинально отреагировал Саша.
— Ага! — сказал Никса. — Все-таки от тебя, Сашка, иногда есть толк.
И перевел взгляд на графа Шереметьева.
— Добром скажи!
— Нет, — бросил Сережа.
— Ну, хорошо, — притворно вздохнул Никса.
И перевел взгляд на Козлова.
— У тебя перчатки есть?
Тот кивнул.
— Пойдем! — приказал Никса.
Глава 17
Никса с Козловым углубились куда-то в лес, а Саша остался на лавочке с двумя пленниками.
Похоже, Сергей и Володя поняли, куда отправился цесаревич в сопровождении семнадцатилетнего поэта. И цель этой экспедиции двум первым категорически не понравилась.
— Са-аш, — протянул Володя, — отпусти, а? Ты же добрый! Ты же понимаешь, что сейчас будет! Никса не шу-утит!
Граф Сережа ожег Володьку презрительный взглядом.
Честно говоря, Саша довольно плохо понимал, что сейчас будет. Что они там ищут в лесу?
Его отвлек шорох за спиной.
Возле лавочки как из-под земли возник Никола и молниеносно осалил сначала Володьку, потом Сережу.
— Зеленая печать, можно убегать, — победно провозгласил он.
И бросился наутек.
Что этого зайца ему не поймать, Саша понял сразу.
Из двух остальных он выбрал Шереметьева, потому что Володьку надеялся догнать и потом.
Юный граф даже не успел вскочить с лавочки, как Саша дотронулся до его плеча.
— Красная печать — нельзя убегать.
Зато Володя успел утечь с лавочки и куда-то исчезнуть.
Саша оглянулся вокруг. Младшего брата нигде не было.
Наверняка ведь где-то здесь!
Зато из леса показались Никса с Козловым. Последний нес здоровый пук крапивы.
— Я Володьку упустил, — признался Саша. — Плохой из меня тюремщик!
— Не оправдывайся, — сказал Никса. — Кто его освободил?
— Никола, — вздохнул Саша.
— А! — усмехнулся Никса. — Наш драгоценный кузен.
— Зато теперь мы знаем, кого посылать с рейдами в тыл противника, — заметил Саша.
— Тоже мне новость! — фыркнул Николай. — У нас сейчас с графом будет интересный разговор.
И кивнул Козлову.
— Давай!
Паша водрузил крапивный букет рядом с Шереметьевым, взял три растения покрупнее и хлестнул юного графа по рукам.
Сережа сжал губы, но не издал ни звука.
— Это тоже по правилам? — поинтересовался Саша.
— Конечно, — кивнул Никса.
— Граф, это по правилам? — спросил Саша Шереметьева.
— Да, — тихо сказал Сережа.
— Иногда надо менять правила, — заметил Саша.
— Паш, давай Сашку арестуем, — предложил Никса. — За измену и переход на сторону разбойников.
— Это где измена? — возмутился Саша. — Никто никуда не переходил! Защищать права пленников — не значит предавать.
— Отойди! — сказал Никса.
И надел перчатки.
Бросил Козлову:
— Что-то ты с ним слишком ласково.
Взял оставшийся пук крапивы и начал хлестать Сережку по рукам. На красивом лице Никсы появилось жестокое выражение.
Запястья Шереметьева покраснели, и на них появились волдыри.
— Никса, прекрати! — сказал Саша.
Николай выпрямился и обернулся.
— Как ты смеешь меня останавливать?
— Никса, ты мне таким совсем не нравишься, — сказал Саша. — Не дай мне разочароваться в тебе окончательно. Прямо больно. Крушение идеала.
— И что ты предлагаешь? — спросил Николай.
— Дедушка как-то обходился, — сказал Саша. — Декабристов не пытали, исторический факт. Они как-то сами все выкладывали. Вот как? Материалы дела что ли поднять?
— У дедушки была Петропавловская крепость с Алексеевским равелином, — заметил Никса.
— Это не объяснение, — сказал Саша. — Они были крепкие ребята.
— Хочешь поиграть в Николая Павловича? — спросил Никса. — Давай!
Саша опустился на корточки перед Шереметьевым, поднял глаза и внимательно посмотрел на него.
— Как насчет должности моего адъютанта, граф? — спросил Саша.
— За пароль? — поинтересовался Сережа.
— Нет, — сказал Саша. — Я же вижу, что ты не продаешься.
— Кто бы отказался! — воскликнул Шереметьев.
— Принято?
— Да.
— Понимаешь, Никса, — сказал Саша. — Когда человек, чувствует за собой вину, он начинает оправдываться и в результате полностью себя топит. А здесь, какая вина? Выпытать слово, ни с чем не связанное, это гораздо сложнее.
— Как я понял, ты пас? — спросил Никса.