Царь Саул
Шрифт:
Добид с двумя помощниками обошёл всех убитых врагов. У каждого отрезал правое ухо. Набрав двести ушей, убрал в приготовленную для этого сумку.
Раздетые, изуродованные трупы врагов бросили под открытым небом, уже подкрашенном широкими мазками кровянистого заката. В небе медленно кружили, снижаясь, многочисленные коршуны и орлы. Птицы знали, что живые люди уйдут, нагруженные добычей, а мёртвые останутся ждать пернатых могильщиков.
Возвратившись в Гибу, удачливые бойцы рассказали сбежавшимся соплеменникам о своей победе и об удивительной воинской хитрости Добида. Опять молодые и старые, мужчины и женщины без устали превозносили доблесть бетлехемца. Они искренне предполагали, что их славословия в честь нового тысяченачальника приятны царю Саулу.
Янахан с радостным смехом обнимал друга. Теперь-то он обязательно станет его родственником. Отец отдаст за Добида сестрёнку Мелхолу, и всё в их семье обернётся полным согласием и общим удовольствием. Янахан помчался к отцу, просил разрешения при вести к нему Добида. Саул разрешил.
После полудня умывшийся и переодевшийся Добид пришёл с Янаханом, Аминадабом и Малхишей к царю.
В приёмном помещении крепости чувствовалась торжественность обстановки. Саул восседал на раскладном кресле, одетый просто, но во всё белое. На голове его желтел обруч с крупным сердоликом в середине золотого трилистника. На правом указатель ном пальце был тяжёлый перстень, сиявший большим топазом.
Рядом находились Абенир, муж старшей дочери царя тысяче начальник Адриэль, высокий, костлявый человек с неприятным лицом, ершалаимец Ард и ещё два воинских начальника. Вдоль степ стояли отец и дядя Саула, левиты Ашбиэль и Ахия, родственники, помогавшие в ведении хозяйства при дворе Саула, и приземистый Гист, лекарь и счетовод.
Войдя и низко поклонившись, Добид в двух словах рассказал об уничтожении отряда пеласгов. Потом он сообщил, что исполнил повеление царя принести отрезанные уши врагов. Добид открыл суму и предъявил свидетельства своей победы.
— Сколько здесь? — спросил Саул, недоверчиво хмурясь.
Я велел тебе добыть сотню. И только правые.
— Здесь двести ушей твоих врагов, мой господин и царь, скромно ответил Добид.
— Ты даже превзошёл мои ожидания. А почему некоторые с дырками?
— В них были серебряные или медные кольца. Воины вынули их для себя. Я не стал им препятствовать.
Саул раздражённо дёрнул щекой и вернул Добиду сумку.
— Ладно, забирай свои дырявые уши, — сказал он. — Ты принёс назначенное вено за невесту. Я согласен, чтобы ты женился на Мелхоле. Приведите её.
Бецер, стоявший позади царя, подбежал к двери в дальний покой и отдёрнул занавес.
Жена Саула Ахиноам и его старшая дочь Мероб ввели, держа за руки, побледневшую Мелхолу. Шелестели их платья из дорогих тканей, сверкали золотые украшения. В дверях толпились молоденькие служанки.
— Я отдаю Мелхолу Добиду из Бет-Лехема. Что скажет дочь моя Мелхола?
— На всё твоя воля, мой господин, царь и отец, — тихо проговорила Мелхола, не поднимая глаз.
— Хорошо, — с суровым видом продолжал Саул. — Почтенные священники, благословите это решение.
— Да будет благословенно силой и духом бога нашего, — сказал нараспев левит Ахия и воздел руки перед своим лицом.
— Да будет благословенно, — подтвердил Ашбиэль и тоже воздел руки.
— Назначаю свадьбу через два дня. Уведите невесту. Остальные тоже идите. Пусть останутся Абенир, Адриэль и Ард.
Когда царь остался в приёмном помещении с теми, кого он назвал, лицо его стало ещё мрачнее. Он снял золотой обруч и передал Бецеру. Слуга-оруженосец бережно положил царский венец на маленький столик с бронзовыми бычьими головами с каждой стороны. Он накрыл столик большим куском голубой ткани.
— Пусть Добид женится на Мелхоле. Она будет ему сетью. А я буду рыбаком, закинувшим сеть, или охотником, поймавшим добычу. К чему мне трогать его, если он скоро превратится в мужа моей дочери? Добиду мы предоставим воевать с пелиштимцами. Может быть, от руки их он и умрёт, — сказал царь своим самым доверенным людям.
2
В назначенный день в Гибу пришёл местный судья из колена Бениаминова. Царь принял его. Позвали Добида и левитов.
Судья для всяких спорных дел был, пожалуй, единственным чиновником в пределах трёх южных областей. Был судья ещё в Ершалайме (и очень хороший, как считали деловые люди), но он являлся евуссеем, то есть не принадлежал к народу Эшраэля. Да один из сыновей нынешнего первосвященника Шомуэла судил м шимонитском городе Беер-Шабе. Но, во-первых, ходили слухи, что он взяточник и шалопай, а во-вторых, Саул не желал общаться с Шомуэловым отродьем. Потому и позвали хоть и более мелкого судью, но своего. Звали его «препочтенный господин Хецрош».
Судья составил договор на двух вощёных табличках, где указывалось: царь, он же Саул бен Киш, отдаёт в жёны тысяче начальнику Добиду младшую свою дочь Мелхолу (Мельхаэль). И вено по договору за упомянутую дочь получил. Отдающим дочь сказал: «Пусть будет так». Получивший жену подтвердил «Согласен». А судья присовокупил: «Быть по сему». Затем судья получил двадцать овальных серебряных шекелей и приглашение на свадебный пир. Подошедший Гист пообещал переписать таблички на дорогой папирус и убрать в ларцы царской канцелярии.
Потом было жертвоприношение богу Ягбе на большом алтаре Гибы, которое совершили левиты Ахия и Ашбиэль в присутствии царя, жениха его дочери и всей родни. А во дворе у старого Киша принесли жертвы домашнему баалу с непроизносимым именем. Кстати, род Саула и Киша сжигал жертву этому баалу ежемесячно и устраивал по данному поводу застолье для всех членов рода, женщин, домочадцев и даже слуг-невольников и свободных.
Но по поводу свадьбы устраивалось особенно обильное и многолюдное пиршество.