Цари. Романовы. История династии
Шрифт:
Итак, следуя традициям, предпочли объявить Николу безумным.
Костя становился «несчастным отцом безумного сына» и по-прежнему оставался доверенным лицом царя. Несчастному отцу это было можно. Отцу преступника – нет. И государь, и великий князь, конечно же, поняли, кто стоял за кулисами истории. Кто, вместо того чтобы замять скандал, сделал его общеизвестным… И всесильный Шувалов потерял свою должность.
Ловушка
Как все это было совершено? Мы можем только догадываться.
Все блестящие иностранные кокотки находились под наблюдением,
Он попросил у родителей, и они (как и предполагал Шувалов), конечно, поняли, для кого нужны деньги и, конечно же, отказали. И тогда яростный, не терпящий отказов Никола в бешенстве и в отместку им достал нужные деньги с помощью их иконы.
Так Николу заманили в ловушку, чтобы покончить с его отцом.
Расправа
Восьмилетнее правление графа Шувалова закончилось. Всесильный Петр IV был убран с поста главы Третьего отделения и отправлен из Петербурга – послом в Лондон.
Но Шувалов был лишь вершиной айсберга.
Петр IV оставил царю опаснейшее наследство – сплоченный им союз ретроградной партии с тайной полицией. Историей с Николой Шувалов давал царю возможность убрать великого князя Константина, считавшегося истинным отцом реформ. Сделать «будущее невозможным» для великого князя. Царь предпочел убрать самого Шувалова.
Тем хуже для царя.
Послесловие к воровской истории
Государь определил наказание Николе. Великого князя отправили «на лечение» за тысячи километров от опасной для него столицы – на Урал, в Оренбург, лишив всех орденов и звания полковника. Взбешенный Никола продолжил скандальные похождения и в Оренбурге. Великий князь женился… на дочери местного полицмейстера Надежде Дрейер! Так он мстил предавшей его семье. За этот брак его лишили великокняжеского титула и сослали еще дальше, в Ташкент – в ту самую Среднюю Азию, где он когда-то воевал в Хиве. Теперь князь жил в Ташкенте царьком. Получал из Петербурга положенное ему огромное содержание. Деньги тратил щедро. Устроил множество научных экспедиций, раскопал древние курганы – нашел древнее оружие и золотые украшения. Прорыл канал и сделал плодородной часть Голодной степи. На прибрежной скале была высечена огромных размеров буква «Н», увенчанная короной. В Ташкенте построил великолепный дворец – этакую ожившую восточную сказку. В его дворце висели картины русских и европейских художников – их скупали для него за границей. Военную форму он не имел права носить, вместо нее носил черный костюм или фрак, которые шил ему парижский портной. Был до конца дней безумен в любви. Похитил пятнадцатилетнюю красотку – гимназистку Варвару Хмельницкую и хотел с ней обвенчаться. Обряд был прекращен появившимися родителями… Приревновав какую-то очередную пассию, велел зашить ее в мешок и бросить в прорытый им канал, откуда ее с трудом спасли.
В конце концов при живой жене еще раз женился на шестнадцатилетней казачке. По легенде, купил красотку у ее отца – семиреченского казака – за сто рублей.
Он пережил Февральскую революцию. Послал даже приветственную телеграмму Временному правительству. Но большевистскую революцию пережить не
Еще одно послесловие: «нечеловечески красивое лицо»
Ее звали Наталья Андросова, и она была самой красивой женщиной послевоенной Москвы.
Жила она тогда на Арбате и все называли ее «королевой Арбата».
Каждый вечер в огромной деревянной бочке, построенной в Центральном парке культуры и отдыха, она ездила по отвесной стенке, постепенно взбираясь на мотоцикле под самый потолок. Это была ее профессия – мотогонщица по отвесной стенке.
Каждый вечер у нее было по пятнадцать – двадцать заездов.
«Это было страшно и прекрасно, грохот мотоцикла, лицо ее бледнело, глаза расширялись, и длинные рыжеватые локоны ее развевались сзади, оставляя за собой золотой след. Она была богиня, мотогонщица и амазонка, – писал Юрий Нагибин. – Все ребята с Арбата и из переулков знали ее красный с никелем “Индиан-Скаут”, у каждого в душе, как сияющий образ, неугасимо горели ее глаза, ее нечеловечески красивое лицо и летящая фигурка в мужской ковбойке или в жакетике, прекрасные ноги в бриджах и крагах, нежно сжимающие ревущий звероподобный “Индиан-Скаут”…»
Все знаменитые наши поэты – Александр Галич, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко – воспели ее в стихах.
Красавица Наталья Андросова была внучкой того безумца – великого князя Николая Константиновича. Единственная из Романовых, жившая тогда в советской России.
Она родилась в его ташкентском дворце. Ее отец Александр, сын великого князя и Надежды Дреер, после революции сражался в Белой армии, потом бежал за границу. Ее мать вместе с дочерью осталась в Советской России. Она вторично вышла замуж. И укрылась сама и укрыла дочь под фамилией мужа – Андросова.
В конце 1980-х, когда я встретился с нею, Наталья Андросова была старухой. Но вся ее однокомнатная квартирка была завешана ее молодыми фотографиями – ослепительной красавицы, принесшей в жалкое время красоту и стать романовской породы. Она долго рассказывала мне свою историю. Уже уходя, я спросил ее: «Вы его помните?»
– Очень смутно. Почему-то руки… и поцелуй… Дворец помню лучше. И картины мне снятся…
Она умерла в 1999 году, будто отказавшись уйти из века, где была похоронена их династия. Но я часто вспоминаю ее глаза – голубые глаза праправнучки Николая I, соединившие меня с тем временем.
Глава двенадцатая
Небывалый исход
Азиатский капитализм
Во второй половине XIX века в самодержавной России начинает развиваться капитализм. Но это был воровской, азиатский капитализм.
Когда Карамзина попросили дать короткое определение Российской империи, знаменитый писатель и историк определил страну одним словом: «Воруют».
После смерти Николая необъятная страна занимала последнее место среди европейских держав по количеству железнодорожных путей. Теперь начинается бурное железнодорожное строительство. И с самого-самого начала у изголовья рождающего русского капитализма стоят наши вечные азиатские спутники – бюрократия и ее законные дети – бесстыдное воровство и взятки.