Царица Теней: возвращение Персефоны
Шрифт:
— Я тоже, — голос сорвался и охрип так, что ему невольно пришлось повторить, — я тоже.
— Что? — Персефона выглядела удивлённой. — Что ты сказал?
— Я тоже хотел забыть Олимпийцев, и я... — он сглотнул ещё раз и, не дав себе времени подумать, добавил, — всегда хотел встретиться с тобой.
На миг Амфитеусу показалось, что Персефону тронули его слова, но недоверие и презрение в её глазах, которые она не могла и не хотела скрыть, говорили об обратном.
— В каком же ты отчаянии, раз пришёл ко мне? — сказала она. — Я знаю, что ты предал Ареса. Тебе не уйти, тебе не избежать его мести.
Он не предал. Амфитеус так не считал, потому что никогда по-настоящему не служил Аресу. Это не было предательством, только выбором собственного пути, следованием за истинными желаниями сердца. И всё же разубеждать её не стал.
— Допустим. Но он пока об этом не знает.
— Это ненадолго...
— Верно. Это дело времени... — Амфитеус вздохнул. — Вообще-то я думал, заключить с тобой сделку... жаль, что ты не можешь помочь. — Он и сам не знал, зачем сказал ей это. Может, чтобы поддержать разговор, а может, понять, не лжёт ли она ему о линии власти.
— Сделку? — она усмехнулась. — Ты перепутал меня с кем-то более значимым, я не заключаю сделок. Ни с тобой, ни с кем бы то ни было ещё.
— М-м-м... — протянул Амфитеус, — и не заключила бы сделку на обмен информацией? Например, — он стукнул себя пальцем по носу несколько раз, раздумывая, — если бы я открыл часть плана Ареса или... может быть, ответил бы на твои вопросы.
— Есть и другой вариант, — Персефона как-то странно улыбнулась и провернула в руке скипетр, тем самым отвлекая внимание Амфитеуса, пока лианы сворачивались у его ног, — я свяжу тебя и узнаю всё, что мне нужно.
Амфитеус ожидал такой ход и вовремя подготовился — его божественное оружие, обратившись прочной золотой лентой, обвилось вокруг него и преградило путь лианам, не позволяя им впиться в тело. Нет, он не сдастся ей, как бы сильно не восхищался, как бы сильно не желал подражать. Персефона подошла, и скипетр зловеще сверкнул в лунном свете.
— Мы поменялись местами, сын Деметры, одно касание скипетра, и вся твоя защита...
Вероятно, она подошла слишком близко, а может, случилось что-то ещё, но в этот момент золотая лента прочнее сцепила Амфитеуса и, метнувшись сквозь лианы, обвилась вокруг руки Персефоны, связывая их. Персефона потеряла дар речи. Амфитеус тоже. В следующий миг их окутал поток сильного ветра, закрутился и взвился настоящим ураганом вокруг, отрезая от мира, от поля и леса.
— Что... — «ты сделала»? — слова застряли в горле, и Амфитеус пошатнулся, а вместе с ним и мир. Образ Персефоны задвоился, померк, снова стал чётким, и всё рухнуло во тьму.
...Амфитеус открыл глаза, обретая возможность дышать и видеть, но не двигаться. Золотая лента по-прежнему связывала его с Персефоной, вокруг цвели цветы, пахло мокрой землёй, где-то журчал ручей. Сердце болезненно вздрогнуло, потому что не узнать это место — значило забыть себя самого. Небесный Храм Деметры. Неизменённый, такой, каким Амфитеус запомнил его. Статуя Деметры стояла на коленях, с прижатых к лицу ладоней капала вода.
Так вот, что произошло на церемонии — Деметра начала плакать, когда гранат раскрылся. Плакала ли она когда-нибудь из-за него? Из-за своего сына?
Как только эта мысль сформировалась и освоилась в голове Амфитеуса, по воздуху прошла рябь, и статуя Деметры вздрогнула, треснула и поднялась на ноги, стряхивая с себя внешний слой. Амфитеусу до ужаса хотелось взглянуть на реакцию Персефоны, но он не мог пошевелиться, как, вероятно, и она сама. Где они? Что происходит? Почему его божественное оружие стало действовать таким образом? Амфитеус был уверен, что Персефона задаёт себе те же вопросы прямо сейчас.
— Дочь моя...
Голос Деметры болью отразился в сердце Амфитеуса. Он не помнил, чтобы мать обращалась к нему с таким теплом, с такой неприкрытой нежностью — от неожиданности он, разрушив часть сдерживающей его силы, посмотрел прямо на Деметру, хотя никогда прежде не смел смотреть на неё в полном божественном облике. А она даже не оглянулась. Ни тогда, ни сейчас Деметра не воспринимала сына всерьёз. Только Персефона, только её маленькая драгоценная Кора, в которой она упрямо не желала видеть состоявшуюся богиню.
— Милая, — Деметра коснулась щеки Персефоны, не замечая скопившихся на ресницах слёз. — Я знала, мне так жаль... жаль, что тебе пришлось это пережить... — она смахнула слезу со щеки и прикрыла глаза, — мне жаль, что я не смогла спасти тебя, что упустила самое важное...
Амфитеус дёрнулся. Арес всё знал, знал и вмешался, изменив его оружие, заставив его показывать им видения — эта встреча с Персефоной была предопределена, как и всё в его дьявольском плане.
— Мама, — Амфитеус отметил неискренность Персефоны, в полной мере вложенную в это слово, — ты знаешь, кто помогает Аресу?
— Аресу? — золотой облик Деметры, прошитый всполохами божественной энергии, затрепетал, когда она поправила длинные волосы. — До того, как вернул мне частицу твоей души, Арес работал один... — она вдруг сделала ещё один шаг к Персефоне и обняла её. — Я не знаю, на каком ты этапе своего пути, и что с тобой происходит после раскрытия зерна души, но я верю, что тебе не угрожает опасность, что ты отказалась от идеи быть с тем, кого я всей душой ненавижу.
— Дело не в моём браке или чувствах, мама. Твои бывшие союзники горят желанием меня убить, и всё указывает на то, что кто-то из детей Кроноса стоит за этим.
Всплеск божественной силы Амфитеуса от этих слов был столь сильным, что ему удалось почти полностью снять путы. Связь ослабла, и он рухнул в траву, отчётливо понимая, что нельзя допускать полного разрыва связи, нельзя оставлять Персефону одну. Амфитеус, конечно знал, что Арес заключил божественную сделку с сильным союзником, но и подумать не мог, что это один из детей Кроноса. Невозможно! Немыслимо! Как Деймос, Афродита или он сам не узнали ауры бога или богини Олимпа? Как такое возможно?