Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых
Шрифт:
Вскоре научные занятия герцога переросли в бизнес-проект, связанный со строительством завода в пригороде Петербурга. Именно на этом заводе были изготовлены первые в России паровозы, много лет служившие для Царскосельской железной дороги.
Отношение высшего света к научным и предпринимательским проектам герцога Лейхтенбергского было неоднозначным. Как вспоминала сестра жены герцога, великая княгиня Ольга Николаевна: «Гальванопластическая фабрика Шопена была основана на средства, которые предоставил Макс. Вызвало немало удивления, когда общество узнало, что он был учредителем промышленного предприятия и его акционером. Его прекрасные начинания были превратно истолкованы людьми совершенно недостойными. Это было его первым разочарованием до того, как из-за своего плохого здоровья он должен был надолго уехать от нас».794
После отмены крепостного права в 1861 г. ситуация начала быстро меняться. Стремительная капитализация
В новой ситуации некоторые придворные пытались идти «в ногу со временем». Не всем это удавалось. Неумелые биржевые спекуляции, участие в финансовых пирамидах разорили не одно аристократическое семейство. В новые времена придворные начали продавать самое ценное, что у них было ликвидного, – влияние и связи при Императорском дворе. Влияние на ключевых чиновников, от которых многое зависело. Связи, позволявшие решать многие вопросы. Поскольку все начали «хапать», то пытались идти «в ногу со временем» и некоторые из великих князей, в меру своих «деловых талантов». Несмотря на значительное казенное содержание многие из великих князей постепенно погрязали в долгах.
Вел. кн. Николай Николаевич (Старший)
Сохранилось несколько мемуарных упоминаний о «коммерческих операциях» великого князя Николая Николаевича (Старший), младшего брата Александра II. Надо сказать, что именно он первым из великих князей начал приторговывать своим влиянием, обменивая на деньги свое положение и репутацию. Министр внутренних дел П.А. Валуев упоминал о своем разговоре с министром финансов (17 ноября 1867 г.), при этом разговор состоялся буквально во время высочайшего обеда в присутствии Александра II: «Министр финансов мне говорил, что он с трудом отстоял от притязаний кн. Суворова какой-то золотоносный прииск в Восточной Сибири и теперь отстаивает от вел. кн. Николая Николаевича (не для него, а для каких-то proteges) два других прииска в Амурском крае».795 Другой осведомленный мемуарист приводит характерный эпизод «великокняжеского бизнеса», ссылаясь на рассказ генерала П.А. Шувалова, который занимал должность шефа жандармов и управляющего III Отделением. Именно к нему, по должности курировавшему борьбу с коррупцией, явился великий князь Николай Николаевич и обратился к шефу жандармов с просьбой пролоббировать в Комитете министров концессию на строительство железной дороги в пользу определенного лица. Озадаченный генерал сдержанно ответил, что он не вмешивается в дела железнодорожных концессий и затем поинтересовался, зачем великому князю касаться подобных дел. Николай Николаевич, не смутившись, ответил: «До сих пор я никогда не занимался ими, но, видишь ли, если Комитет выскажется в пользу моих proteges, то я получу 200 000 р.; можно ли пренебрегать такою суммой, когда мне хоть в петлю лезть от долгов…». Услышав это незатейливое заявление, генерал поинтересовался: «Ваше высочество, даете ли себе ясный отчет в том, что вы говорите; ведь безупречная репутация ваша может пострадать». На что князь спокойно ответил: «Вот вздор какой, если бы еще я сам принимал участие в решении дела, а то ведь нужно только похадотайствовать, попросить…».
Конечно, П.А. Шувалов не предпринял никаких шагов, но так случилось, что Комитет министров принял решение в пользу тех, за кого просил великий князь. Через несколько дней Шувалов встретил великого князя на торжественной церемонии во дворце. Николай Николаевич благодарно пожал руку генерала и с самодовольною улыбкой указал на свой карман. Мемуарист совершенно справедливо отметил, что великий князь проявил непроходимую глупость «в бизнесе» и «по глупости он только говорил откровенно о том, что тысячи других делали втихомолку».796
Старший брат великого князя Николая Николаевича – император Александр II, наблюдая, как расстраиваются финансы брата, был вынужден прибегнуть к резким решениям. Так, в ноябре 1875 г. из Петербурга выслали любовницу великого князя – балерину Числову, которая, как «насос», буквально «выкачивала» деньги из Николая Николаевича. Военный министр Д.А. Милютин записал в дневнике (9 ноября 1875 г.): «В Петербурге главный предмет разговора со вчерашнего дня – высылка Числовой – любовницы великого князя Николая Николаевича. Сам он вызван был внезапно в Ливадию, откуда ему было велено ехать на Кавказ и там провести некоторое время, пока возлюбленная его будет удалена из Петербурга. Арбитральное это распоряжение признано было необходимым для прекращения открытого
О том, насколько подобные «гешефты» были важны для великого князя Николая Николаевича, свидетельствует и долговая расписка, которую он подписал в сентябре 1888 г. В расписке речь шла об очень крупной сумме в 100 000 руб., ее великий князь брал на условиях ежегодных выплат в 12 000 руб., «с начислением 6 % в год». В расписке особо оговаривалось, что в случае смерти великого князя «долг этот был вам уплачен из моего имущества немедленно и, прежде всего».798
Надо заметить, что у великого князя Николая Николаевича сложились действительно очень непростые денежные «обстоятельства». В 1889 г., спасая остатки рассеивавшегося как дым состояния, великий князь «разделил оставшиеся бриллианты императрицы Александры Федоровны, подаренные его жене с тем, чтобы переходили из рода в род, между двумя сыновьями, и каждому досталось на 89 тыс.»799 К этому времени со своей женой великой княгиней Александрой Петровной он уже давно не жил, но и у жены к этому времени денег не было. По свидетельству информированной А. Богданович, кроме драгоценностей Александры Федоровны было еще на 900 000 руб. «своих», но «теперь у нее ничего нет. Государь ей дает из своей шкатулки 17 тыс. в месяц.
Она всегда без денег и на днях еще получила от царя подарок в 75 тыс.»800. Приводя все эти примеры, следует помнить, что все члены дома Романовых исправно получали из Государственного казначейства все положенные им по закону выплаты.
В 1880-х гг. в сложной денежной ситуации оказались многие из Романовых, хотя внешне все оставалось по-прежнему. На больших выходах в Зимнем дворце по-прежнему сверкали бриллианты в диадемах и бесчисленных украшениях, по-прежнему великие князья вели соответствующий их положению образ жизни, но при этом они отчетливо ощущали, что время николаевской России окончательно ушло в прошлое и им надо учиться, если не «делать», то по крайней мере считать деньги.
Об этом красноречиво свидетельствует письмо великого князя Константина Николаевича (младший брат Александра II, владелец Мраморного и Павловского дворцов), написанное своему ближайшему сподвижнику А.В. Головину летом 1881 г., когда Александром III уже был решен вопрос об его отставке с поста руководителя Морского министерства и Государственного совета: «Ты ведь знаешь, что у меня денег очень немного и что и при обыкновенной жизни мы едва сводили концы с концами. Теперь же приходится мне очень жутко. Чтоб иметь достаточные средства, необходимо мне иметь возможность упразднить в Петербурге большую часть двора, прислуги и конюшни, а для этого и необходимо получить право жить мне где угодно. Все лето и всю осень, разумеется, я намерен остаться в Ореанде, но где жить зиму? That is the question. Полагаю остановиться на выборе Ниццы. Об этом мы долго говорили с Ив. Шестаковым, который, кажется, лет 9 там прожил и говорит, что там можно жить и дешево, и скромно, но в то же время и приятно».
Активно «продавалось» и влияние на императора Александра II. Так, по устойчивым слухам, морганатическая жена Александра II Е.М. Долгорукова (кн. Юрьевская) беззастенчиво пробивала, за солидные комиссионные, выгодные для предпринимателей коммерческие проекты. Это раздражало очень многих.
Очень красочное и достоверное в деталях описание придворных «гешефтов» содержится в воспоминаниях того же мемуариста, который ссылается на рассказ князя А. Барятинского.801
Поскольку решения о распределении концессий принималось «на самом верху», то предпринимателям были жизненно необходимы люди со связями при Императорском дворе для лоббирования их интересов. Таким лоббистом известного предпринимателя К.Ф. фон Мекка и стал князь А.И. Барятинский. В это время велась борьба за концессии на строительство Севастопольской и Конотопской железных дорог. В борьбе за концессии схватились не только предпринимали, но и их высокие покровители, рассчитывавшие на соответствующие «откаты». Соперником фон Мекка был предприниматель Н.И. Ефимович, которого поддерживали «либо принц Гессенский, либо Долгорукова». Располагая этими сведениями, фон Мекк отправил кн. Барятинского в Германию на курорт Эмс, где находилась кн. Долгорукова, поскольку там же проходил курс лечения водами Александр II. В силу ряда причин «выйти» на Долгорукову князю не удалось, но случайно в поезде он встретил проигравшуюся в казино графиню Гендрикову, подругу девицы Шебеко, которая «представляла» финансовые интересы княжны Е.М. Долгоруковой. Князь Барятинский прямо предложил проигравшейся графине деньги за устройство свидания с Долгоруковой: «Говорю вам прямо, мне нужно побеседовать с нею об одном предприятии, в котором я принимаю живейшее участие». Графиня немедленно сориентировалась и заявила, что «Долгорукова ничего не смыслит, всеми делами такого рода – к чему таиться – орудует моя belle-souer… Шебеко», и обещала Барятинскому устроить свидание.