Цель – Перл-Харбор
Шрифт:
Оркестр снова грянул бравурную мелодию, но Торопов уже определил направление и пошел быстрым шагом к деревьям, из-за которых донесся звук объявления.
Не бежать. Офицер в белом мундире, бегущий сломя голову, привлечет внимание. Спокойный широкий шаг. Спокойный широкий шаг. Спокойный…
Станция. Лодочная, мать ее, станция. На мачте висит флаг, не красный со свастикой, а обычный, разрешающий купаться. Визжат от восторга дети, мороженщик выдает рожки с разноцветными шариками мороженого, женщина торгует шариками воздушными.
Машин тут нет.
Торопов замер, разочарованно оглядываясь по сторонам. Ничего страшного не случилось, еще есть другая станция, наверное. Но обидно. Как обидно… Ведь ему на мгновение показалось, что все – он нашел то, что искал. Что вот сейчас увидит «Мерседес» Пауля и его мерзкую наглую рожу. Всю компанию увидит…
Но машины должны как-то подъезжать к станции. Лодки подвозить, товары… Вон, ведь кафешки тут есть. Кафешки…
Торопов пошел к ближайшей – с десяток столиков под полотняными зонтиками. Дети и родители, парочки влюбленных, старики…
– Здравствуйте, господин Торопов! – Нойманн помахал рукой и указал на стул напротив себя, между Паулем и Краузе. – А мы заждались уже. Как-то вы долго…
– Суки, – прошептал Торопов, подходя к столу.
– А ругаться не нужно, – засмеялся Нойманн. – Я ведь умею читать по губам, особенно ругательства. Присаживайтесь, снимайте фуражку. Вот холодная вода, могу заказать вам мороженое. Не дуйтесь, Андрейка, вам это не к лицу…
Торопов сел. Снял фуражку и положил ее на стол.
Нойманн посмотрел на часы, показал циферблат Краузе. Тот демонстративно вздохнул, достал из кармана несколько монет и положил на стол перед штурмбаннфюрером.
– Если бы вы задержались еще на полчаса, – забирая монеты, сказал Нойманн, – то марку пришлось бы выкладывать мне. А если бы вообще не пришли, так вообще десятку Паулю. Кстати, Пауль, с тебя десять рейхсмарок…
– Получу зарплату – отдам, – хмуро ответил Пауль.
– Зачем это было нужно? – спросил Торопов.
– Что именно? Ваша прогулка от ресторана сюда? – осведомился Нойманн. – Вы, кстати, просто так шли или вспомнили мой разговор с Паулем?
– Вспомнил разговор…
– Что свидетельствует о вашей способности наблюдать и запоминать.
– А если бы я не вспомнил и не запомнил?
– Вас бы задержали, отвезли в укромное место и объяснили, что тупые и слепые в нашей службе не нужны.
– Те двое за дальним столиком?
– Кто, простите? – стал серьезным Нойманн.
– В ресторане недалеко от нас сидели двое – один лет тридцати, у него шрам был на лице, тонкий, но я заметил, отсюда и к уху, – Торопов показал пальцем. – А второй, похоже, чуть младше… Светловолосый, но не блондин, а будто седой. Гладкая кожа, ровная, натуральная, но как будто после ожога. Знаете, на шрамах такая нарастает… розовая.
Нойманн посмотрел на Краузе, тот еле заметно кивнул.
– Похоже, нам пора, – сказал Нойманн. – Пойдемте, наверное, к машине…
– Это не ваши? – упавшим голосом спросил Торопов.
– Это не наши, – тихо сказал Нойманн.
Торопов услышал рядом щелчок, оглянулся на звук – Пауль, прикрываясь салфеткой, передернул затвор пистолета и положил оружие в карман.
– «Вальтер», – механически отметил Торопов.
– А кто?
– Это что-то меняет? – Нойманн жестом подозвал официантку, протянул ей деньги.
– Это русские? – шепотом спросил Торопов. – Англичане?
– Это те, с кем нам встречаться не стоит. – Нойманн улыбнулся, откинулся на спинку стула. – Сейчас Пауль пойдет к машине, осмотрится, потом подгонит «Мерседес» сюда, и мы поедем… Покатаемся немного. У нас ведь еще много времени.
– Может, просто вызовете поддержку? – предложил Торопов.
– Если на вас каким-то образом вышли те двое, то, боюсь, у нас имеет место утечка информации… – сказал Нойманн. – Пауль, ты еще здесь?
– Я уже в пути, – ответил Пауль, встал со стула и потянулся, раскинув руки. – В кафе все чисто.
– Машину, – сказал Нойманн, и Пауль спокойно, чуть раскачиваясь, словно собираясь отпрыгнуть в случае опасности в сторону, ушел за здание лодочной станции.
– Кто те двое? – спросил Торопов.
Ему стало страшно с некоторым опозданием, там, в ресторане, он только обратил внимание на них, но сейчас, увидев реакцию обычно спокойных немцев, почувствовал, как ледяные пальцы сжимают его внутренности. Он реально был в беде? Его и вправду могли захватить… кто? Кто мог в центре столицы Третьего рейха угрожать СД?
Гестапо? СС? ГРУ или НКВД? И что значит – был в беде? А если те двое не напали только потому, что подготовили засаду на всех? Ждут удобного момента.
– Да вы не дергайтесь, милейший Андрей Владимирович, – с холодной улыбкой посоветовал Нойманн. – Ничего пока не случилось. Что бы ни задумали наши противники, ликвидировать в ближайшее время они вас не собираются. В ресторане они вас убивать не стали, там людно и неудобно, но ведь по дороге, пока вы гуляли в поисках станции, – вполне могли управиться. Аккуратно ткнуть ножом. Выстрелить из пистолета в голову. Ткнуть шприцом или дать понюхать эфира на тряпочке. Подхватить потерявшего сознание на жаре офицера, сунуть его в машину и отвезти…
– …в укромное место, – закончил за шефа Краузе. – Все тебя хотят увезти в укромное место. Но мы первые тебя ангажировали.
– А вот и машина, – оглянувшись, сказал Нойманн. – Судя по всему – непосредственной опасности пока нет. А пистолет-пулемет у Пауля есть. Идем. Только вы держитесь справа от меня, господин Торопов. Я уж попытаюсь прикрыть вас от выстрела из сквера. Вряд ли они откроют стрельбу в таких условиях, но лучше подстраховаться. И подвиги лучше совершать в условиях пониженной опасности, не находите?