Цена манильской сигары
Шрифт:
Террористы пользуются не только ежовыми рукавицами, они часто надевают и лайковые перчатки. Кроме «волтрона» существует еще и такая телесерия, распространенная по всей Юго-Восточной Азии, как «Сезам-стрит». Талантливая, по форме даже добрая, работа. Но она создает образ таких Соединенных Штатов, которые своим богатством, своим ничем не нарушаемым «классовым и расовым миром», отсутствием зла, торжеством добра должны вызывать зависть. Она заставляет полюбить сказку, название которой «Соединенные Штаты», и отвращает от своей страны, от своего языка, она снова порождает чувство неполноценности.
Да, ни жестокие «волтроны», ни добрые «сезам-стриты» не проходят даром и часто оставляют одинаковые мрачные шрамы на душах филиппинцев.
Унижая морально и духовно одних, культурный террорист создает других, себе подобных, а точнее, — пособников, главным образом из господствующих классов развивающихся стран. В данном случае проповедь насилия, вседозволенности,
Как-то газета «Манила буллетин» сообщила, что на Филиппинах около двух миллионов страдают серьезными психическими расстройствами (данные Национального госпиталя психических заболеваний). Причина? Их немало. Одна на совести Запада. «Культурный шок», вызываемый посещением кинотеатров, депрессивное состояние (в свою очередь, толкает к употреблению наркотиков), появляющееся вследствие слушания фаталистической музыки, по убеждению сотрудников госпиталя, исключают человека из активной жизни общества. Р. Константино обращает внимание на то, что произведения так называемой американской «массовой культуры», а сегодня и филиппинские слепки с этих «произведений» служат своего рода «транквилизаторами духа», усмиряют человека, сосредоточивая его внимание на чисто личных заботах, на проблеме секса с его грязными «уроками», убийствах, насилии, мистике, иррационализме, в качестве духовного учителя все чаще выступают гадалка, астролог, специалист по оккультным «наукам». И все это в форме «развлечений».
Продолжая мысль ученого, Национальный секретарь Филиппинского совета мира и солидарности Антонио Парис отмечает, что культурный терроризм парализует социальную энергию» и социальное сознание людей, отвлекает их от решения политических и социальных проблем страны и таким образом ослабляет сопротивляемость натиску иностранного капитала и американской военщины.
Где же выход из создавшегося положения? Надо отдать должное филиппинским деятелям культуры и искусства, объявившим бой терроризму. Так вот и родилась многосерийная телеперадача «Батибот», что в переводе с тагальского означает «Крепыш». Произведение обращено к филиппинскому ребенку, оно помогает ему узнать свою страну, родные песни, сказки, обычаи, своих героев, храбрых, сильных, благородных, которые с давних времен боролись за свободу. «Крепышу» приходится трудно. Но он борется. У него появляются друзья, союзники. С большим успехом прошел фильм «Байянко» («Моя страна») известного филиппинского режиссера Лино Брока.
— «Байянко», — рассказывает он, — повествует о сегодняшнем дне Филиппин. В центре фильма судьба молодого рабочего, который борется не только за улучшение экономического положения, но и за расширение демократических прав трудящихся.
Таких работ на экране становится все больше и больше.
ТОНДО ПРОТИВ «АНТИТОНДО»
Число фильмов, выпускаемых филиппинскими компаниями за год, давно уже перевалило за полторы сотни. Это примерно треть того, что идет на филиппинских, экранах. Остальное — иностранный, главным образом американский, товар. Среди привозных фильмов попадаются интересные, талантливые, но в основном — дешевый ширпотреб. Местные критики, публицисты, политические деятели, педагоги неоднократно указывали на ту огромную роль, которую играет кино в духовной жизни филиппинцев. С января по декабрь билеты в кинотеатры приобретают 1,3 миллиарда человек, взрослых и детей. Результаты воздействия кино на людей (рост преступности, наркомании, равнодушие, пессимизм) порождают тревогу. Время от времени со страниц газет, с авторитетных трибун раздаются призывы ограничить приток иностранных фильмов. Предлагаемая мера — дело серьезное. Но, даже если ее и применят, она вряд ли в корне изменит ситуацию в «киноморе и уменьшит разрушительную силу», по словам газеты «Бизнес дей», ибо почти каждая иностранная лента с ковбоями, актерами, чей талант ограничивается пошлой откровенностью, драками и т. п., порождает свою, филиппинскую, копию. Повторяются не только сюжет, содержание, набор трюков, но и жесты, отдельные реплики. Разница лишь в том, что в филиппинских фильмах артисты говорят по-тагальски.
Однако «картина с кинокартинами» не совсем безнадежна. Есть работы, созданные талантливыми художниками, которые руководствуются любовью к родине, идеями социальной справедливости, стремлением отразить правду жизни. Порадовала зрителя целая серия лент о манильском районе Тондо: «Парень из Бангкусая», «Город после наступления темноты», «Властелин Тондо», «Я наркоман», «Девушка из Тондо», «Малыш — главарь Тондо», «Бангкусай-1950», «Изгнание из Тондо». Каждый в отдельности фильм из этой серии, пожалуй, потерялся бы в указанном киноморе, пропал бы. Однако все вместе они создают картину многоплановую и впечатляющую. Но что такое Тондо?
— Считается, что тропические джунгли — самое опасное место для человека. Неправда! Можно защититься от нападения пантеры, спрятаться при виде дикого слона, наконец, принять таблетку, чтобы укус комара не превратился в малярию. Гораздо страшнее… — Антонио Гонсалес, известный парапсихолог, прервал свою неторопливую речь и, как бы найдя нужные слова, продолжил, — гораздо страшнее джунгли цивилизации. Возьмите наш Тондо…
Этот район, называемый «манильским дном», представляет собой скопище жалких домишек. Кажется, какая-то неведомая сила скомкала их в одинаковые (несмотря на самый разнообразный «строительный» материал— от парусины до старых автопокрышек) гигантские серые кристаллы (и их еще называют кварталами!). С особой силой ревут в кафе и лавчонках транзисторы, будто пытаются отвлечь внимание прохожего от всего, что он видит. Человек, случайно забредший в Тондо, при виде первых же домов, поворачивает обратно. Он вспомнит советы обматывать шею толстым шарфом (при почти сорокаградусной жаре!): охотники за деньгами поражают здесь намеченную жертву из рогатки, посылая свинчатку в шею; вспомнит газетные сообщения о том, как в «тондовых джунглях» пропадают люди и найти их невозможно. В Тондо чаще, чем в других районах Манилы, случаются пожары и раздаются взрывы бомб. И все-таки, собственных впечатлений, рассказов коренных манильцев, репортерских сообщений недостаточно, чтобы иметь точную картину о Тондо. К такому выводу приводит экран.
Говорят, что филиппинские операторы отличаются храбростью и дерзостью. Ведь в Тондо хорошо владеют не только рогатками, здесь держат дверь в свою жизнь, в свой быт, а главное, — в свои души плотно закрытыми перед чужаками. А человеку с кинокамерой удалось увидеть и зафиксировать на пленке великое множество деталей и подробностей, никогда не попадавших в поле зрения социологов, полицейских, политиков, градостроителей, журналистов. Миллионы зрителей узнали, что в Тондо и сегодня можно приобрести автомат, что выходцы из разных провинций Филиппин строго сохраняют здесь обычаи родной деревни. В то же время в Тондо сложился какой-то особый моральный климат со своими понятиями о красоте, своим подходом к таким категориям, как взаимовыручка, долг. Об этом говорит фильм «Девушка из Тондо». Отец героини с раннего утра до позднего вечера не выпускает вожжи, и его калеса — двухколесный экипаж, запряженный тощей лошадкой, кружит по улочкам Тондо, перевозя пассажиров и разные грузы. Так бы и катилась жизнь дальше, если бы не авария: лошадь не успела увернуться от автомобиля, возница тяжело ранен. Единственного в семье кормильца заменяет дочь. Она садится на калеса. Девушка лицом к лицу сталкивается с обидой, унижениями, несправедливостью. От них не спасает ни ее добрый нрав, ни красота. Наоборот, они удваивают страдания. В конце концов девушка понимает, что жизнь семьи, ее жизнь зависит не от судьбы и даже не от всевышнего, а всего-навсего от одного человека — владельца калеса. Он хозяин, поэтому сильнее даже всевышнего.
Фильм «Бангкусай-1950». В Тондо в поисках счастья приходит (как и тысячи других) молодой крестьянин. Скромный, честный, работящий. После долгих мытарств ему, казалось, улыбнулось счастье: он устраивается на фанерную фабрику. Но произвол хозяина, обстановка несправедливости, жестокость сильных сталкивают парня в моральную пропасть. Он становится преступником.
Авторам фильмов о Тондо (особенно в «Ягуаре») удалось показать, что в неимущей части общества есть свои собственные слои. На самом дне — деклассированные элементы, уголовники, люмпены. Их души опустошены, они мечтают только об одном: как раздобыть горсть риса.
Однако сила фильмов не только в разоблачении пороков общества, не только в том, что они показывают темные стороны жизни. Их огромное эмоциональное воздействие объясняется также стремлением деятелей кино, истинных патриотов своей страны найти и показать позитивные стороны, выявить силы, помогающие избавить общество от колониального наследия, и поддержать прогрессивные начала. Ведь в Тондо на самом деле живут не только те, кто грабят и торгуют наркотиками. Таких меньшинство. Для большинства норма жизни— честный труд. Здесь живут те, кто разгружает суда, печет хлеб, ремонтирует автомашины, плетет корзины. Правда, далеко не у всех есть работа. Процент обездоленных в Тондо особенно велик. Тут, как и в других районах страны, складывается пролетариат с передовыми идеями. «Наряду с потерявшим всякую надежду люмпеном, — пишет кинокритик М. Эрнандо, — в Тондо есть и настоящие пролетарии. Это трудяги, создающие материальные ценности».