Цена манильской сигары

Кузнецов Леонид Михайлович

— Новые колонизаторы, — сказал в беседе ученый и публицист А. Личауко, — получили в помощники, а точнее, в пособники филиппинцев, которые отучились оценивать по достоинству историческое прошлое своей страны, поверили в неспособность выработать свою положительную программу, по существу, презирают самих себя. Американцы продолжили эту работу по дефилиппинизации личности, а точнее, по ее деидеологизации и деполитизацип.

Приведу пример. Шестой студенческий семинар на тему «Филиппино-американские отношения». Выступавшая на нем Патриция Ликуанан, заведующая кафедрой психологии университета Атенео, сказала, что отношения между американцами и филиппинцами основываются на том, как филиппинцы и американцы оценивают друг друга. Главную оценку можно выразить формулой:

«я — не о’кей, ты — о’кей», при которой филиппинец смотрит на американца как на высшее существо. Он смотрит на американца и думает, что тот выше ростом, сильнее, богаче его, знает больше и внешне красивее. Одним словом, каждый американец — о’кей. Я же, говорит себе филиппинец, не о’кей, потому что я невысок, у меня коричневая кожа, я беден, отстал, не говорю бегло по-английски. Поэтому я по сравнению с ним низшее существо.

Вот, кстати, почему испанцам удавалось сохранять свою власть над архипелагом (конечно, нельзя забывать о главном — нещадной эксплуатации, жесточайшем режиме, который обеспечивал полное политическое и экономическое господство). Вот почему американцам удавалось навязывать кабальные соглашения о военных базах и сегодня нередко удается добиваться «климата наибольшего благоприятствования» для своих фирм и компаний, действующих на Филиппинах.

Было бы неверно утверждать, что филиппинцы полностью покорились кресту и доллару. Да, их заставляли носить прозрачные рубахи без карманов, чтобы было видно, не украл ли кто что-нибудь, но в то же время батангасские крестьяне изобрели свой собственный нож. Именно изобрели.

Как-то, остановившись в Батангасе, я пошел на рынок. Не могла не обратить на себя внимание женщина, сидевшая за прилавком спокойно, даже, можно сказать, величественно. Перед ней лежали ножи разных форм и размеров. Большие серповидные «боло» — для рисоводов, утолщенные и расширенные к острию мачете — для рубки тростника и в центре совсем необычный нож. «Как называется? — переспросила женщина. — Батан-гассюий».

Таких ножей, сказали мне, нигде на свете больше нет. А если и есть, то это будут скорее всего копии, сделанные — с батангасского. Нож этот — либо деревянный, размером чуть больше ладони брусок, либо срез ветки, либо цилиндр из пластмассы. «Брусок» или «кусок ветки» раздваивается, одни концы половинок остаются на месте, другие, совершая полукруг, идут к низу и плотно сходятся «спинками», обнажая блестящее острое как бритва лезвие. Показывавший мне нож сын продавщицы Аполинарио в мгновение ока превратил безобидный кусок рога в грозное оружие и так же быстро, только луч солнца сверкнул в зеркале стального лезвия, оно исчезло. На базаре я впервые и услышал историю батангасского ножа. Каждый здешний житель знает ее, хотя рассказывает по-разному, со своими деталями и подробностями.

Вслед за отдельными антииспанскими выступлениями начался процесс формирования национально-освободительного движения, которое в 1896 году вылилось в восстание. Филиппинская революция покончила с трехсотлетним господством Испании, она была первой успешной антиколониальной революцией в Азии. 12 июня 1898 года Филиппины провозглашаются независимыми. Принятая Революционным конгрессом конституция гарантировала свободу слова, печати, собраний. Были конфискованы земли монастырей и испанских колонизаторов. Но на конституцию уже двинулись новые силы.

Манила и до этого неоднократно подвергалась набегам. В конце XVI века ее сожгли пираты китайского корсара Лимахонга. Спустя несколько лет трижды на Манилу нападали голландцы, а с 1762 по 1764 год ее оккупировали англичане. Но новый охотник за чужими землями — Соединенные Штаты — был намного сильнее и хитрее всех предыдущих. Американский империализм начал в 1898 году войну против Испании. В этом же году американские войска высадились на Филиппинском архипелаге. Заключив Парижский мирный договор, по которому Испания передала Филиппины Соединенным Штатам, американцы развернули вооруженные действия против республики. Что это были за действия?

Перед нами стенограмма слушаний в сенатской комиссии США. Выступают участники «умиротворения» Филиппин.

После генерала Хьюза, который оправдывал резню филиппинских женщин и детей тем, что «наиболее эффективно мужчину можно наказать, расправившись с его женой и детьми», ибо они — дикари, перед сенаторами предстает первый лейтенант 35-го пехотного полка Гровер Флинт. Вот что записали стенографы:

«Вопрос:

— Пожалуйста, расскажите комиссии, что вы видели на самом деле?

Ответ:

— Вы хотите, чтобы я описал, как человека пропускали через лечение водой?

— Да, я хотел бы, чтобы вы это сделали, сэр.

— Очень хорошо, сэр. Человека бросают на землю, он лежит на спине. Трое или четверо солдат встают или садятся на его руки и ноги… а потом дулом пистолета или стволом винтовки, либо стволом карабина, или просто палкой… Ее засовывают между челюстями и челюсти раздвигают…

Вопрос (сенатор Барроуз):

— Вы сказали, челюсти открывают силой?

Ответ:

— Да, сэр, подобно кляпу. Если попадались старики, их зубы, я видел, крошились, то есть я хотел сказать, когда это делалось немного грубовато. Потом его просто держали, а затем лили из кувшина воду на лицо, в горло, нос, и так продолжалось до тех пор, пока человек не подавал знак о согласии говорить или не терял сознания. Когда же он терял сознание, его просто отпихивали в сторону…

Вопрос:

— Видели ли вы, как солдат ставил ногу на живот человеку, чтобы выдавить воду?

Ответ:

— Да, сэр»^[4].

И так далее…

Представителе местных имущих классов, которых в свое время «приручили» испанские колонизаторы, оказали неоценимую услугу новым колонизаторам.

«Американский народ, — писал В. И. Ленин, — давший миру образец революционной войны против феодального рабства, оказался в новейшем, капиталистическом, наемном рабстве у кучки миллиардеров, оказался играющим роль наемного палача, который в угоду богатой сволочи в 1898 году душил Филиппины под предлогом «освобождения» их…»^[5].

«Рабы», о которых говорил Хосе Рисаль, добивавшиеся лишь того, чтобы их «цепи оборачивали» (на этот раз долларовыми бумажками), продолжали верно служить новым хозяевам, чрезвычайно затрудняя борьбу своей страны за свободу.

Нельзя не согласиться с Кармен Герерро Накпил в том, что Манила — это котел, в котором смешались культуры разных стран, народов, эпох. Пройдя по улицам Манилы и увидев за один день каменные надгробья на кладбище Св. Анны, которому уже более трехсот лет, и приземлившийся навечно «боинг», принадлежавший когда-то Элвису Пресли, монахинь, входящих в средневековую испанскую церковь, и хиппи, околачивающихся вокруг клубов, оглядев буддийские храмы и мусульманские мечети, очутившись в кварталах, где ты сначала думаешь, что попал в Гонконг, а через полчаса — в Мадрид, Рим, Нью-Йорк или Джакарту, поневоле согласишься с г-жой Накпил, которая утверждает, что житель Манилы лучше, чем кто-либо другой, подготовлен к восприятию чего-то нового, непривычного, во всяком случае, он не откажется попробовать незнакомое блюдо, с интересом отнесется к чужому образу мыслей, иному мировоззрению, другой идеологии. Может сложиться впечатление, что душа, особенно столичного жителя Филиппин, открыта всем ветрам и влияниям, что она — тот же котел, в котором все перемешалось. Конечно, в Маниле такие люди есть и их немало. Однако они не составляют большинства, и не все еще перемешано. Многое остается в первозданном состоянии, не поддаваясь никаким влияниям, да и сами влияния, по крайней мере не все, интегрировались в духовную жизнь филиппинца. Не все придерживаются философии «я не о’кей», не все могут «переварить» расизм, наглое вторжение иностранных монополий в экономическую и политическую жизнь его страны. Древняя легенда, воспевающая труд, не забыта, она помогает удержаться на ногах и не стать на колени перед сильными мира сего, который построен «богатой сволочью», своей и зарубежной. Ведь выломал же рабочий крест с распятием! Откуда взялись силы? Посмотрим на Манилу с другой стороны.