Цена Огня. Дети Левиафана
Шрифт:
Паренёк пришёл в себя и ударил ножом, наотмашь. Обожгло правое предплечье, по коже побежала кровь, горячая в этой холодной ночи. Эйнар вскрикнул и рубанул. Топор остался в голове, дрожащая рука не смогла его удержать. Парнишка упал навзничь.
– Сзади! – крикнул Людвиг.
Бандит, заросший как медведь, сбил Эйнара с ног и размахнулся, намереваясь добить копьём. Но рыцарь успел первым. Разбойник закричал, держась за разрубленную кисть. Людвиг рубанул ещё несколько раз, затем взревел, подобрал копьё и пригвоздил врага к земле.
– Отступаем! – закричал воин в ржавой кольчуге, вооружённый топором и круглым щитом.
Разбойники убегали в лес, воин ушёл последним. Селяне их не преследовали. Они стояли, направив копья на проход. Несколько человек стонали. Кто-то плакал.
– Брат, ты цел? – спросил Людвиг.
Лицо перемазано кровью, но он не ранен. Эйнар кивнул. Настоящая боль в руке только начиналась.
– Ждём новой атаки! – кричал Дитрих. – Раненых назад, остальные в строй!
Пепельник хромал ещё сильнее, чем раньше. Он споткнулся о тело убитого Эйнаром паренька, наклонился и вырвал топор с таким отвратительным хрустом, что кого-то из лесорубов стошнило.
– Отличный удар, господин Губерт.
Старый рыцарь протянул оружие. Эйнар взял левой рукой, сначала сложив щит. Никто даже не обратил внимания на древний механизм.
Правая рука тряслась и от этого болела ещё сильнее. Убитый паренёк лежал в луже крови. Эйнар ждал, когда придёт сожаление, испуг, обвинения самого себя и понимание, что ничего не исправить, как в тот раз, когда он прикончил лорда Губерта, чьё имя сейчас носит. И когда убил самого первого, того, кого нельзя было убивать. Но нет никакого сожаления. Ничего. Ещё один труп. Есть только боль в руке и озноб от холода.
– О Спаситель, – над мёртвым пареньком кто-то склонился. – Такой молодой. Да упокоится его душа.
– Не сильно моложе меня, – сказал Людвиг. – Лучше помогите раненым.
Глава 7.7
Людвиг не мог вспомнить, когда спал нормально в последний раз. Дома, скорее всего. Сегодня уже вряд ли удастся уснуть, скоро утро. Деревня тоже не спала, люди слишком возбуждены и обрадованы. Среди лесорубов погиб только один человек, который отстрелил себе голову, ещё шестеро раненых. Надо попросить Эйнара, чтобы их осмотрел, только нордер куда-то запропастился.
Он смыл кровь ледяной водой, которая неплохо взбодрила, и решил наточить меч, раз уж не спит. Бой прошёл хорошо, намного лучше, чем ожидалось. Но этот приступ паники чуть всё не испортил. Страх, а после ярость, холодная и расчётливая, требующая уничтожать врагов. Сколько убито сегодня? Трое? Нет, одного добил Дитрих, не считается, но двое ушли с опасными ранами и вряд ли протянут долго.
– И теперь не спите, милорд? – спросила Ханна.
Людвиг уронил меч и кинулся поднимать. Опять робеет, становится жалким и неловким. Какого Вечного? Хорошо, что в бою страшно и некогда думать о девушках.
– Если это сон, то он не заканчивается, – Людвиг силой прижал задницу к скамье.
Ханна улыбнулась, но как-то нервно. Она была в строю среди остальных, вооружившись мушкетом, правда, ни в кого не попала. Странные нравы у пепельников, в Эндлерейне женщин к оружию не подпускают.
– Когда они нападали раньше, было не так страшно, – сказала она. – К такому, наверное, нельзя привыкнуть?
Людвиг пожал плечами и принялся отвязывать кольчужные вставки от плеч. В темноте кровь не так видна, но рассветает и брызги заметны сильнее. Придётся стирать, да и починка не помешает, куртка пережила немало.
– Давайте помогу! – Ханна развязала узелок. – Можем постирать ваши вещи.
– Да что ты, не надо. Я как-нибудь сам.
– А что, рыцари сами всё делают?
– Вообще-то, нет, – Людвиг улыбнулся. Когда он намекнул об этом Эйнару в начале путешествия, нордер едва его не прикончил. – Но в дороге приходится.
– Снимайте-снимайте, – настаивала девушка. – Куртку, да и рубашку тоже. Вы сражаетесь за нас, неужели мы вам не поможем?
Хоть не требует снять штаны. Но когда Людвиг начал расстёгивать рубашку, немало этим смущаясь, он заметил кое-кого странного.
– Кто это?
Полосатый зверёк с белой грудкой, похожий одновременно на кролика, крысу-переростка и щенка, запрыгнул на заборчик и пошёл в их сторону.
– Вы про кого?
– Вон же он!
– Это кот.
– Кот? – Людвиг посмотрел на зверя, потом на Ханну. – Но ведь коты… они же хищники! Большие и свирепые.
Кот спрыгнул с забора, потёрся о ногу девушки и понюхал пальцы Людвига.
– Не шевелитесь, – зашептала Ханна. – Это тоже хищник, лучше его не злить.
– А если он нападёт?
Кот ткнулся головой в руку.
– Я умею с такими обращаться, – Ханна подхватила зверя за живот. – Вы разве не видели кошек?
– Никогда. Дедушка как-то привозил с охоты огромную шкуру, я её поднять не мог.
– У нас много кошек в Ангварене, а тут почему-то нигде нет. Мы его из дома привезли.
Кот смотрел на Людвига немигающими зелёными глазами.
– Точно не нападёт?
– Нет, – она посадила кота ему на колени. – Главное, не вставайте, пока не уйдёт.
Зверёк покрутился, вылизал лапу и прилёг, выпустив когти в штаны. Коготки острые, но вряд ли они способны серьёзно ранить человека.
– А он не ядовитый?
Ханна задумалась.
– Этот нет. Смотрите.
Она взяла Людвига за руку, отчего у него сжалось сердце, и провела ею по голове кота. Зверёк издал странный звук и начал дрожать и хрипеть, выпуская и пряча когти.
– Он рычит? Что он делает?
Кот начал давить лапами на бёдра, хрипя громче.
– Не останавливайтесь, – Ханна посмотрела на него, зажала рот, потом не выдержала и засмеялась.
– Что такое?
– Ничего-ничего, гладьте, только не против шерсти.