Цена Огня. Дети Левиафана
Шрифт:
– Молодцы! – рыцарь-предвестник улыбался. – Хорошая работа.
Людвиг его энтузиазм не разделял. Против серьёзного врага лесорубам не выстоять. С другой стороны, они не воины и скоро вернутся к обычной жизни, а об этом приключении будут долго вспоминать. Почему бы и не похвалить?
– Всё хорошо. Молодцы.
Лесорубы заулыбались в ответ. Стоило добавить, чтобы не расслаблялись, но Людвиг промолчал.
Когда стало нестерпимо жарко, занятия окончились. Он походил по деревне, ища Ханну, но девушка куда-то пропала. Что-то изменилось, но непонятно, что именно. Может,
Из дома, где Эйнар спал целыми днями, вышла Катарина, жена старосты Ульриха, с котелком в руках. Обычно приветливая, сейчас она так пылала яростью, что ничего не видела.
– Этот нордер меня достал! То воду ему горячую, то жрать! Засрал весь дом!
Катарина сразу невзлюбила северянина. Только откуда она узнала, что он нордер? Вряд ли Дитрих сказал. Но об этом несложно догадаться.
Эйнар лежал на матрасе, будто и не вставал с самого утра.
– Как дела, милорд Губерт? – Людвиг помахал рукой.
Северянин посмотрел с мрачным видом. Злится, наверняка из-за Катарины.
– Как обычно, – выдавил нордер.
– Эйни, мне нужен совет.
– Я тебе дам совет, – с неожиданной злостью проговорил Эйнар. – Держи-ка свою пасть на замке!
– Ты чего? – Людвиг отошёл на шаг назад.
– А кто всем разболтал, что я нордер?
– Да ты… я… думаешь, это я сказал? Да что ты несёшь?
– Кто ещё, если не ты? У нас из-за твоей болтливости уже были проблемы.
Он несправедливого обвинения в глазах скопились слёзы. Этот придурок ещё бы написал большими буквами на себе, кто он такой.
– Я… ты… да иди ты в жопу, сволочь! – Людвиг вышел наружу, хлопнув дверью.
Он сел на скамейку, пытаясь продышаться. Всего одна фраза выбила из колеи, а он уже столько дней не злился. Неужели идиот не понимает, что все и так раскусили, кто он такой?
Подошёл кот и потёрся о ногу. Людвиг погладил зверька по голове. Тупой нордер, от скуки злость срывает. Но что теперь делать с Ханной? Может спросить у Дитриха? Нет, хоть они и сдружились, но так сильно открываться перед старым рыцарем не стоит. Да и нельзя забывать, что однажды они могут встретиться в бою по разные стороны. Нет, это не произойдёт, из армии нужно уходить, только сначала придётся вернуться. Но в первую очередь надо поговорить с девушкой. Пересечь это поле боя и испытать позор, ведь Людвиг понятия не имеет, о чём хочет говорить, но думает, что это нужно. Сейчас общение с Ханной не вызывало панику, а случайное прикосновение не бросало в жар, но этот разговор должен быть серьёзным. Только о чём? Что нужно сказать? Для начала, что он уходит через два дня, а там будет видно.
Она стояла у сарая. Людвиг на всякий случай понюхал рубашку и пошёл, чувствуя, как с каждым шагом уходит решимость. Ханна заметила его. Всё, назад дороги нет. Сердце пыталось разломить рёбра и выбраться наружу.
Он откашлялся.
– Тебя не было сегодня.
– Отец запретил, – ответила она, чуть помявшись. Странно, Ульрих и раньше запрещал, но Ханна всё равно приходила.
Вдруг она тоже нервничает и не знает, что сказать? Нет, бред какой-то.
– Наверное, мы победили.
– Все так говорят, – Ханна теребила
– Вы и сами молодцы, – Людвиг дёрнул губами, но улыбка не получилась.
– Без тебя бы мы не справились. Вы пойдёте дальше?
– Да, и я…
Людвиг замолчал. Она пристально смотрела на него, будто ждала услышать что-то, что ей не придётся по вкусу.
– Просто я, – продолжил он, перебирая слова. – Я хотел сказать, что мне тут понравилось, был рад с вами всеми познакомиться. И с тобой тоже, да… особенно с тобой.
Он закрыл глаза от стыда, но, когда открыл, она всё так же смотрела.
– А сейчас ты скажешь, что должен уехать, потому что тебя ведёт твой долг. Но однажды ты вернёшься и заберёшь меня, но сначала мне нужно раздвинуть перед тобой…
– Нет! – вскрикнул Людвиг. – Нет, совсем нет, я… я другое хотел сказать.
– Чтобы вы не говорили, у вас, мужиков, одно на…
– Да постой! Я просто хотел… я не вернусь, никогда. Ещё два дня и я уеду навсегда. Да, это мой долг. Мы не говорили вчера и сегодня, но мне бы хотелось побыть с тобой, пока не уехал. Потому что мы больше не увидимся.
– Заходишь с этой стороны, – Ханна усмехнулась. – Подавить на жалость и…
– Нет, – Людвиг вытер горящее лицо. – Тут дело не в этом. В другом, – он вздохнул. – Я не знаю, как это сказать. Как же всё сложно. Эх… я совершил много плохого, и это не даёт мне покоя. Потому что всё вернётся ко мне и то, что я люблю, погибнет или я это возненавижу. Такова моя расплата за то, что совершил. Может быть, я погубил целый мир, не знаю, но свою жизнь я точно уничтожаю. Но вот эти дни… я спокоен. Я почти месяц боялся уснуть, но здесь я засыпаю. Мне не снятся сны с выстрелами, кровью и трупами, – он вытер глаз. – Может потому, что я хоть что-то сделал правильно. Но это не только моя заслуга. Я пришёл сказать спасибо. Видит Спаситель, вряд ли тебе попадался такой застенчивый идиот, как я, но мне нравились наши разговоры. Ты мне помогла. Вы все помогли. Больше, чем я вам.
Людвиг отвернулся.
– Да что я несу? Я совсем не то хотел сказать. Нет, опять не так… я хочу быть честным с тобой и с собой, поэтому и говорю, что думаю. Просто у меня в голове всегда такой бардак.
Он сглотнул накопившуюся слюну, слишком громко. Ханна смотрела на него, не говоря ни слова. Похоже, в своей глупости он превзошёл сам себя.
– Осталось всего два дня и мне бы хотелось провести их с тобой. В конце концов, я же не рассказал, чем всё закончилось.
– Значит, ты не вернёшься.
– Нет, не буду обманывать и говорить, что однажды заберу тебя. Это неправда. Но ты бы знала, как я этого хочу. Ты мне… – он замер и прошептал. – Ты мне нравишься. Да.
От стыда хотелось развернуться и убежать. Рубашка прилипла к спине. Такое же чувство, как в редких снах, когда он стоял перед всеми голый. Но Ханна не смеялась и не показывала пальцем. Она подошла слишком близко, наклонила ему голову и поцеловала в лоб.
– Прекрасный рыцарь. Как в сказке. Я думала, что так не бывает. Красивые мальчики-рыцари хуже любого бедствия, потому что привыкли получать своё сполна. А ты не такой.