Цена памяти
Шрифт:
Его лицо трагически омрачено болью, и он выглядит таким открытым и ранимым в этот момент, что Гермиона чувствует острое желание обнять его. Она обводит его взглядом и, решившись, тянется к нему, берёт его ладони в свои и крепко сжимает.
Всё это время она так мало думала о том, что же сам Драко перенёс за этот год.
Гермиона намеревалась исполнить своё обещание, считая предательством то, что не пришла за ним вовремя. Но всё же сомнения вносили свои коррективы в её намерения. Ей не хватало информации и уверенности. И она так страдала от недостатка воспоминаний и тянущей
Она стискивает пальцы.
Гермионе хочется успокоить и приободрить его, хочется в который раз пообещать, что теперь уж точно она спасёт его. Но с языка не срывается ни слова. Она лишь впивается в его кожу почти до боли, надеясь, что Драко поймёт, почувствует.
Она так жалеет обо всём случившемся.
— А потом ты появилась здесь, — вновь подаёт голос он. — И оказалось, что ты ничего не помнила, но, конечно, находилась в поиске ответов. Я… Я не мог поверить, что у меня есть шанс, но боялся всё испортить. — Он глядит на их переплетённые руки, даже не моргая, и бережно удерживает её ладони. — Мне казалось, что если ты вспомнишь про… ну, про Уизли раньше времени, — он шумно переводит дыхание, — то не вернёшься. Мне нужно было, чтобы ты снова начала мне доверять.
Его глаза скользят по её рукам, груди, лицу, и они наконец встречаются взглядами.
Серебристые проблески и прожилки, выражение, эмоции, написанные на лице, — всё это заставляет Гермиону почувствовать тепло в груди. Она еле слышно всхлипывает, думая о том, как долго Драко Малфою на самом деле пришлось заслуживать её доверие.
Но теперь он всецело обладает им.
Гермиона верит в него.
Потому что помнит.
Но логика произошедшего всё ещё ускользает от неё. Гермиона пытается собраться с мыслями, обдумывая его судьбу.
— Но ведь на судах они могли посмотреть твои воспоминания, — хмуро замечает она, — они могли использовать легилименцию.
Он вздыхает и вдруг чуть улыбается, но получается грустно. Тоска сжимает желудок Гермионы.
— Они знали, что я сильный окклюмент, и думали, что я могу подкинуть ложные воспоминания. Никто не стал бы полагаться на мои мысли, — он невесело хмыкает, прежде чем добавить: — Кроме того, когда под сывороткой правды у меня спросили, убил ли я Рона Уизли, я ответил утвердительно.
Гермиона чувствует, как защемило в груди. Его слова на мгновение перекрывают её дыхание, и она с трудом сглатывает.
— Но никто никогда не спрашивал, почему ты это сделал.
Драко встречает её взгляд и кивает.
Выпрямившись, он поднимает голову и задумчиво глядит в потолок. По открывшемуся горлу проходит волна; кадык дёргается.
— В любом случае после того, как Империо было главным оправданием Пожирателей во время первой войны, ничто не помогло бы мне убедить всех, что именно это произошло со мной. Без доказательств никто… никто бы не поверил мне.
К концу его голос тускнеет и звучит всё тише; Драко заканчивает свою исповедь. Он сказал всё, что хотел, и выдохся. Гермиона понимает это и крепко сжимает губы, сдерживая подступающие слёзы.
Вот так.
Вот так просто.
Так
Никто и не попытался дать ему шанс, хотя Гермиона и понимает почему. Но от этого не легче.
Предубеждение. Ненависть. Презрение. Отсутствие выбора. Чувство вины.
И столько потерь.
Дорога Драко была не просто извилиста и терниста; он столкнулся с таким количеством испытаний, что просто не должно было выпасть на долю одного человека.
Но он всё равно пытался поступить правильно.
Пытался справиться.
Только вот в конце концов так и не сумел, оставшись один против всего мира.
А Гермиона ведь обещала, что всегда будет рядом.
Комментарий к 26. Двадцать шестая глава
Описание воспоминаний ДМ вдохновлено фанфиком «Полюби меня заново» замечательной переводчицы Musmus.
========== Эпилог ==========
Драко чисто выбрит, подстрижен и одет в приличный костюм. Хоть он не совсем по размеру: рукава слегка коротки, а пиджак свободнее, чем должен быть. Драко слишком высокий, но чересчур тощий.
Но всё же он выглядит хорошо: цвет лица намного свежее, губы не такие бледные, синяки под глазами меньше обычного. И он наконец кажется таким спокойным, почти умиротворённым.
Гермиона невольно засматривается на него, пока Драко сидит на скамейке, расставив ноги и уперевшись локтями в колени. Его руки сцеплены в замок, между пальцев болтается палочка, и он не сводит с неё взгляда, не обращая внимания на редких людей, проходящих мимо.
Драко ждёт.
Притормозив на полпути, пока он не заметил её, Гермиона переводит дыхание, стараясь справиться с накатывающей нервозностью. Эмоции, которые она испытывает, яркие, и их слишком много в один момент. Она довольна, но ей всё ещё тоскливо, и сердце сжимается одновременно от радости и печали. Она гордится собой, но чувствует недовольство из-за того, как всё затянулось.
Она ощущает трепет предвкушения, сгустившийся в животе, но страшится подойти к Драко, потому что не понимает, что будет дальше.
Вздохнув, Гермиона набирается решимости и делает несколько шагов, преодолевая остатки расстояния, и Драко поднимает голову, будто уловив её приближение.
Несколько мгновений он смотрит на неё снизу вверх, ничего не говоря, и Гермионой овладевает бесконтрольное желание протянуть руку и прикоснуться к его лицу. Ощутить кожу. Огладить пальцами шрамы. Дотронуться до волос.
Наверстать упущенное.
Порыв такой сильный, что ей приходится сжать руки в кулаки, чтобы сдержаться.
Она уязвима, потому что не в курсе, как вести себя с ним. Гермиона не могла размышлять об их отношениях, чувствах, будущем — обо всех этих деталях, пока он не оказался на свободе.
Конечно, она всё равно представляла всевозможные исходы, но их было слишком много; фантазия буйствовала.
Гермиона прерывисто вздыхает, и Драко, словно очнувшись, поднимается на ноги, выпрямляясь перед ней во весь рост. Её взгляд следует за его лицом, и приходится немного запрокинуть голову. Гермиона кажется себе маленькой. Она и забыла, какой он высокий по сравнению с ней, когда находится так близко.