Цена предательства
Шрифт:
Михаил подошёл поближе, наступил на склизко-мягкое щупальце толщиной с его руку. Пнул тело-бурдюк размером с мешок картошки: то, поболтав туда-сюда как бы внутренней волной, чуть откатилось. Словно в тканевый футляр налили глицерина…
Фу, мерзость!
– Похоже, проклятые сустары позвали-таки союзничков. Из этих, про которых они говорили – что они тоже против нас. И нашей, как они сказали, экспансии в пространство.
– Ну, не могу сказать, что я впечатлён. Они же практически безоружны! И тактика… Странная. Действуя из темноты, они могли бы нас всех перестрелять ещё в коридоре. – О,Салливан подошёл, и присел на корточки, переворачивая
– А, может, они наслали на нас и неразумных. Ну, навроде наших осьминогов. Те тоже любят полакомиться свежатинкой… – Рустамов, скривив нос, пытался виброножом отрезать щупальце с костяным как бы наконечником на конце, всё ещё торчавшее из груди сержанта.
Закончив, уложил командира на пол и двумя пальцами прикрыл тому глаза, в которых застыло выражение безумной боли и ненависти, – Эх, сержант… Царствие тебе Небесное, бедняга. Отмучился. Тут и реанимация не поможет: прошло прямо сквозь сердце! – он переключился на обрубок в руке, – Наконечник – не из кости. Это что-то вроде пластика. – он щупал окровавленное остриё осторожно, стараясь не обрезаться о зазубренные острые края, – Оружие?
– Вряд ли. – О,Салливан взял кусок щупальца из руки рядового, и направил на него подствольный прожектор, – Полупрозрачная. Хм-м… Не заточена, а отлита. Беру свои слова «взад». Действительно, может и оружие. И – пластмассовое. Может, сталь для них – слишком тяжела… Да и ручонки-то… Слабенькие!
– А, может, у них просто есть какой «охотничий» Кодекс? Запрещающий сталь?
– Может, может… Мало ли какие традиции убийства существуют у разных космических рас! Вон: паллиты применяют только костяные наконечники для копий. А чёртовы стрелы – почему-то делают с кремниевыми! Кто поймёт эти сдвинутые «ксеноморфные» мозги? – О,Салливан снова пнул в бок «мешка».
Михаил, вдруг что-то вспомнив, подошёл и повернул рукоятку у входа. Помещение оружейной залил ослепительный после мрака, рассеиваемого лишь фонарями прожекторов, свет. Он прищурился, прикрыв глаза рукой. Раздался удивлённо-спокойный голос:
– Смотри-ка, нужно было только включить. Значит – мозги-то у них работают! Кто-то засадил их здесь, как в засаде, зная, что мы в первую очередь сюда и припрёмся. А свет – погасил. Похоже, наши друзья для действий в зрении не нуждаются. Глаз-то на теле мы не нашли! – Михаил подумал, что для рядового Коллинз рассуждает… Неглупо. Но…
Следуя этой логике, где-то на Станции должны быть ещё враги!
Это сразу понял и О,Салливан:
– Внимание, отделение! Движемся к Диспетчерской. Нужно осмотреть Центральный пульт. Все мониторы слежения там. Левицки, Коллинз. Тыл. Ларди, Симпсон – авангард. Выдвигаемся. Стрелять, если заметите что подозрительное, самостоятельно. Но – только пулями. И – с мягкими наконечниками. Если технический персонал погиб, оборудование, которое разрушим, чинить будет некому.
Защёлкали рычажки и тумблеры, подающие к стволам пули двенадцатого калибра – самое простое из убийственного арсенала, что они отбили у врага.
О,Салливан за руку вытащил наружу тело МакКратчена, оставив беднягу лежать поперёк коридора. И вновь запер хранилище, тихо буркнув:
– Чёрт. Бедняга сержант. Вот уж наверняка не думал, что его… Какой-то осьминог.
Михаил. Если что – карточку возьмёшь у меня (тьфу-тьфу). А вот голову придётся, наверное, отрезать
Чуть позже он про себя отметил, что громоздкое и тяжёлое смертоносное барахло, которым каждый вооружился в силу собственного разумения и пристрастия, нисколько на скорость и бесшумность движения не повлияло. Вот что значит – профессионализм!
До Диспетчерской дошли быстро, спустившись на пару Уровней, и миновав с десяток поперечных коридоров. Дверь оказалась открытой. Нехорошие предчувствия появились явно не только у Михаила. Потому что почти все переглянулись. Кто-то нервно выдохнул – практически бесшумно, кто-то – перехватил поудобней цевьё ружья.
А вот лица у всех уже и так были бледными и в капельках пота.
О,Салливан кивнул Ларди и Симпсону.
Те кивком подтвердили: поняли! Вскинули наизготовку короткоствольные винтовки, задвинув подальше за спину убийственный арсенал остального оружия, и вдвинулись в помещение. Несколько секунд стояла такая тишина, что даже отдалённый гул машин из автозала стал бить по нервам прерывистой басовито-деловой занозой, словно сидящей под ногтями: будто где-то работает генератор ужаса и злобы, волнами наплывающей сейчас на людей. Михаил буквально ощущал эту злобу – похоже, он действительно более чувствителен к эмоциональному воздействию на людскую психику. Вот только рассказывать о своих ощущениях смысла нет: лейтенант наверняка мёртв.
Изнутри послышался голос Ларди:
– Чисто!
– Заходим! – О,Салливан кивнул остальным, – Левицки и Коллинз! Остаться снаружи и прикрывать.
Что бойцы обнаружили в диспетчерской, Михаил не знал, так как неотрывно бдил в свой конец коридора. Капрал вышел оттуда минут через пять. Он ожесточённо вытирал пот с побелевшего лица внутренней поверхностью берета (вопиющее нарушение Устава!):
– Проклятье! Мониторы работают, но ни в одном помещение – ни одного человека! Да и не-человека – тоже! И – никаких повреждений! Словно люди вдруг взяли и испарились!
– Но… Как же тогда – твари в арсенале? Откуда они взялись?!
– …рен его знает! Галоизлучатели могут, конечно, превратить плоть в лужицу на полу… Но тогда остались бы хотя бы кости! Ладно. Рустамов. Останься здесь вместо капрала. Капрал, – то, что напарник обращается к нему официально, сказало Михаилу, что тот – в затруднении. Затруднения у О,Салливана возникали почти всегда, когда обстановка требовала принятия нестандартных решений – для разрешения нестандартных же ситуаций. А сейчас явно была – ну очень нестандартная ситуация. – Идёмте-ка внутрь.
Нужно… посоветоваться.
– Есть, сэр. – Михаил откинул оружие тоже за спину, и прошёл за О,Салливаном внутрь.
Ну и ничего необычного тут не имелось. За исключением полного отсутствия людей на рабочих местах: семь пультов сиротливо помаргивали серо-голубыми экранами многочисленных мониторов внутреннего и наружного слежения.
– Так что там с наружным периметром? Совсем ничего?
– Точно. – Лестер позволил себе сплюнуть под ноги, – Именно так. Вот это-то меня и напрягает. Всё – как в дурацкой мелодраме. Про Адама и Еву. Или про потерпевших крушение на острове… Все пропали, остались только мы – горстка тупых солдафонов, предоставленных сами себе. Нам не продержаться до прилёта транспорта с колонистами.