Цена Рассвета
Шрифт:
— Связи нет и не будет, пока я не проверю цепь аварийника, — прекратил бесполезные манипуляции Бранвен. — Но отпущенный нам срок истек.
На этот раз представители Прагмы пожаловали в холл, где собралась вся четверка.
Истеричный красавчик Наби, кажется, полностью пришел в норму, а, может, и почувствовал себя лучше, чем обычно. Он слегка улыбался, связно и вполне вежливо говорил, больше не пытался кричать и драться. Легкий живой румянец был ему к лицу. Приязни у Арьи он по-прежнему не вызывал, отбитая рука болела, но все разъяснилось, и больше он не пугал бессмысленностью слов и поступков.
По-своему Арья ему даже сочувствовала. Когда-то она сама закатывала истерики на ровном месте, и требовалось принять лекарство, чтобы начать соображать. Та черная полоса кончилась, женщина надеялась, что навсегда, но собственный опыт помогал понять красавчика. В рубке кайсё Белл про него кое-что рассказал. Консультант с детства был очень религиозен и очень чувствителен, а недавно пережил тяжелую потерю. Жуткая история с гибелью всей семьи потрясла обеих женщин.
Сейчас консультант забился в дальний от Арьи угол дивана, но ничем другим свою антипатию к ней не выказывал. Женщину этот нейтралитет вполне устраивал.
Каймиана со спутником явились через потолок. Металл вскипел пенной чернотой, прогнулся и расступился, пара с Прагмы материализовалась в центре холла. Поток холодного воздуха, уже знакомая резкая вонь, едва слышное чавканье, с которым «заросла» дыра в потолке.
— Мы вернулись, сестры и братья! — заявила Каймиана.
Каждая ее фраза казалась Арье нестерпимо пафосной. Хотелось взять маркер и закрасить все восклицательные знаки в репликах. Текст сам собой проступал перед глазами: «МЫ!!! Вернулись!!! Сестры и братья!!!». Показанные картины вроде бы настроили генералмайора Кантор на дружелюбный лад, но стоило Каймиане открыть рот, как захотелось поискать у нее за ухом рукоятку реостата — для снижения накала идиотической восторженности.
— Мы видим, — ответил кайсё Белл; Арья мысленно назвала его лапочкой и солнышком. На потоки пафосной радости, которые исторгала Каймиана, можно было реагировать только так. — Скажите, это вы антенну нам сломали?
— Она не сломана, лишь временно бездействует, чтобы суетное не мешало нам, — ответствовала… то есть, «ответила Каймиана», поправилась мысленно Арья.
Тем не менее, Каймиана именно ответствовала. Она не говорила, она изрекала или провозглашала, а также восклицала, декламировала и торжественно заявляла. Вероятно, рыжеволосая представительница Прагмы почерпнула лексикон у консультанта Наби. Арья не могла понять, почему так бесится от каждого ее слова или жеста.
— Нам нужно проконсультироваться с нашими руководителями, — спокойно и терпеливо продолжал кайсё.
— Нет нужды в их советах, мы выбрали вас.
— Простите, — сказала Арья. — А инженеры, врачи, прочие — в них тоже нет нужды?
— Для чего они нам, ведь ваша сила несравненно выше?
— А если у нас вентиляция сломается, кто-то заболеет, или что-то в этом роде?
— Ваша жизнь в нашей власти, — второй раз за все время открыл рот Тон-эрт.
— Это мы уже поняли, — кивнула Аларья и скептически скривила губы. — Это, несомненно, радует…
— Мой спутник неверно выразил свою мысль. Вы можете верить, что ничего дурного не случится, пока мы рядом.
— Вы же не всегда рядом? — резонно возразила Аларья.
— Достаточно позвать нас, и мы придем! Вы можете нам верить!
— Вы нас постоянно прослушиваете? — спросил Белл.
— Мы услышим мысли, предназначенные нам, где бы ни были. Нет смысла тревожиться напрасно, тревога замутняет разум и мешает пониманию. Мы пришли говорить с вами, ибо выбрали вас! — продолжила Каймиана.
Воздух за ее спиной уплотнился, сгустился и секунд за пять образовал дымчато-серую скамью, на которую уселись оба. Аларья и Бранвен, оказавшиеся позади парочки, перешли на противоположную сторону холла. Аларья села на середину дивана, Белл остался стоять перед обеими женщинами. Из-за него Арье был виден только молчаливый Тон-эрт, но понаблюдать за командором тоже казалось интересным.
И Наби, и Белл отличались правильными чертами лица, но голову и тело Тон-эрта, вероятно, вылепил по заказу умелый скульптор. Рядом с ним оба синринца сразу терялись, казались нескладными, неловкими. Четкие линии висков и щек переходили в твердую, но не тяжелую челюсть. Прямой нос с изящно вырезанными ноздрями, широко поставленные глаза с привычным прищуром. Высокий соразмерный лоб, короткие темно-русые волосы. Резкая складка у строгих, четко очерченных губ. «Красота неземная, — подумала Арья, — начисто неземная, даже никаких чувств не вызывает, кроме эстетического экстаза. На медаль такие рожи, там им самое место…».
— Мы отказываемся принять на себя полномочия, — отрезал Белл. — Категорически.
— Мы выбрали вас, — повторила Каймиана. — Ибо на вас пал наш выбор, и вас мы считаем единственно достойными. Нет нужды печалиться о формальностях, давайте отбросим их и заговорим как друзья, сестры и братья!
— Что же от нас требуется? — тихо спросил Наби.
— Принять решения, которые изменят судьбы ваших миров.
— Нет, и еще раз нет! — вскочила с дивана Арья. — Общаться — да, пожалуйста, но никаких решений.
— Успокой свою душу, сестра, ты в смятении, — изрекла, поднимая руку Каймиана. — Мы наделяем вас всеми полномочиями.
— А мы отказываемся их принять, — поддержал Арью кайсё. — Понимаете вы это? Нет? Верните нам связь, мы пригласим тех, с кем вы сможете договариваться.
— Мы выбрали вас, а не прочих.
— Разговор пошел по кругу, — отметил Наби еще тише, но парочка его услышала и переключила внимание на консультанта.
— Ты, брат, кажешься нам самым разумным. Убеди же брата и сестер, что нужно принять нелегкое бремя, которое мы возлагаем на вас.
— Так объясните мне, почему нам нужно это делать, — с мягкой улыбкой попросил Наби. — Пока что мы не понимаем многое из сказанного вами. Какие судьбы мира, какие решения?
Аларья с недоверием следила за попытками синринского консультанта найти с пришельцами общий язык. И часа не прошло, как он визжал про демонов, пожирающих души, а теперь, извольте видеть, его назвали самым разумным, и он действительно реагирует спокойнее остальных. Таким скоропалительным сменам состояния Аларья не верила и подозревала, что Наби затеял какую-то свою игру.