Цена счастья
Шрифт:
Находившиеся под присмотром молоденькой воспитательницы, которая устала и сгорала от нетерпения поскорее уйти домой, Мегги и Дина показались Эмме такими несчастными, что материнское чувство захлестнуло ее, и она обняла детей. Однако девочки чуждались сентиментальности своей новоявленной мачехи. Эмма ощутила, как напряглись их худенькие тела, а на лицах проступила откровенная враждебность.
— Которая из них Мегги и которая Дина? — бодро спросила она у мужа. — Их почти невозможно различить.
— Вот Дина, — ответил Барнаби, показывая на девочку, которая была чуть меньше ростом. — Она не такая высокая, как Мегги, и у нее вьющиеся волосы, а у Мегги прямые. И еще у нее появляются очаровательные ямочки на щеках, когда она улыбается.
Эмма заметила, что губы ребенка плотно сжаты: то ли Дина из упрямства боялась улыбнуться и показать ямочки на щеках, то ли она сдерживала слезы. Другая девочка и не думала плакать. Она бросала на сестру сердитые взгляды. Возможно, строгая Мегги презирала Дину за вьющиеся волосы, контрастирующие с ее прямыми неухоженными патлами; но, скорее всего, слезы были не в ее характере. Мисс Мегги Корт была крепким орешком, и ей нестерпимо хотелось, чтобы окружающие усвоили это раз и навсегда.
Барнаби любовно потрепал по щекам обеих дочерей:
— Так что, вы не рады видеть нас? Это Эмма, моя жена. Вчера мы поженились.
— Счастлива видеть вас, — сказала Эмма с улыбкой, озарившей ее милое лицо.
Дина сделала навстречу ей едва заметное, робкое движение, но, взглянув на окаменевшее лицо сестры, застыла, сохраняя дистанцию, чтобы не навлечь гнева Мегги.
— Мегги, — с укором обратился к дочери Барнаби. — Поприветствуй Эмму.
— Приветствую вас, — как попугай отозвалась Мегги. И нетерпеливо спросила: — Куда же мы поедем?
Барнаби еле сдерживал досаду. Эмма взяла его за руку и слегка обхватила запястье мужа.
— Дети очень долго ждали, — укоризненно напомнила она ему.
Барнаби сразу остыл.
— Хорошо. Это ваши сумки? Тогда скажите «до свидания» мисс Тредголд.
Он протянул руку воспитательнице и поблагодарил ее за заботу о детях. О том, что Жозефина не заехала за девочками, не было сказано ни слова. Машина тронулась с места, и Эмме показалось, что все отнеслись к происходящему как к обычному явлению: к отсутствию матери близнецов в школе привыкли.
* * *
Мисс Тредголд, молодая воспитательница, проводила машину грустным взглядом. Странно, подумала девушка. Хотя он очень мил. Но таким красавцам не следует доверять (мисс Тредголд и не подозревала, что выполняет наказ тети Деб). На мать девочек определенно нельзя ни в чем положиться. Жозефина вообще ни разу не появлялась в школе. Даже год назад, когда девочки приехали сюда впервые, их привезла няня или кто-то из родственников. Неудивительно, что Дети такие замкнутые, колючие, словно ежики, особенно Мегги. Бедная малышка. Она чувствует себя нежеланной. Что может быть хуже этого?
В отличие от матери, позабывшей о своих детях, отец показался воспитательнице добрым человеком. Равно как и молодая женщина, приехавшая с ним, его новая жена. Но этот брак породит неизбежные осложнения в семье. Мегги, которая была по натуре талантливым провокатором, возмутителем спокойствия, не смирится с повторной женитьбой отца. А Дина — ее верная рабыня. Можно только пожалеть эту рыжеволосую молодую женщину, попавшую в пчелиный улей.
— Эй, Мери! Ты должна поторопиться и упаковать вещи, если хочешь успеть на поезд.
Мисс Тредголд ускорила шаг.
— Иду! — крикнула она. — Я провожала близняшек Кортов.
— Неужели их непутевая мать наконец объявилась?
— Не мать. Отец. И его новая жена.
— Боже! Она унаследует уйму хлопот. А как тебе показался Барнаби?
— Барнаби?
— Разве ты не знаешь, что это был Барнаби Корт, автор детективных романов? Я обожаю его книги. Жертвы в них гибнут от какого-то загадочного яда, и тела, разумеется, находят слишком поздно, чтобы сделать разоблачающий убийцу анализ. Лихо закручено!
— Ты намекаешь, что склонностью автора к таким криминальным сюжетам и объясняется отсутствие матери? Ведь она, знаешь ли, никогда не показывалась нам на глаза.
— Мери! Что за мысль! И это о Барнаби Корте, моем любимом писателе! Но я согласна: его первая жена окружена завесой таинственности. Что касается меня, то я должна своими глазами увидеть эту мифическую даму, дабы поверить в ее существование…
* * *
Погода не улучшилась. Небо потемнело, появились тучи, напоминавшие растрепанные перья. Кортландс находился в шестидесяти милях от школы. Девочек разместили на заднем сиденье, прикрыв их ноги одеялами. Эмма, сидевшая спереди, рядом с мужем, чувствовала себя так, будто ненастье правило бал не только в природе, но и внутри машины. Но это была совсем тихая буря. Дети молчали, отвечая лишь на прямые вопросы. Обычно отзывалась только угрюмая Мегги, старавшаяся говорить как можно более кратко. Девочки даже не перешептывались между собой. Эмма отметила, что они смеялись гораздо реже, чем беззаботные благополучные дети в их возрасте. Взглянув на их пугающе трагические физиономии, трудно было представить, что они способны рассмеяться.
Разумеется, девчонки разыгрывали хорошо продуманный спектакль. Они были глубоко разочарованы и уязвлены тем, что мама не заехала за ними. Такое пренебрежение детьми было бы ударом для любого ребенка. Вдобавок ко всему они узнают, что их обожаемый отец женился во второй раз. Конечно, неразумно утверждать, что все мачехи злые и жестокие. В жизни встречается множество добрых и любящих женских сердец. Но ничего не было удивительного в том, что в детских головках укоренилось это стойкое предубеждение — почерпнутое в основном из сказок — наряду с другими вредными предрассудками, в чем Эмма нисколько не сомневалась.
Но необходимо понять, как драматически сложились их судьбы; они были детьми разведенных родителей, а бездушная мать, кажется, просто забыла об их существовании.
Жозефина, чья зловещая тень едва не омрачила брачную ночь Эммы, казалась ей теперь еще более коварной, эгоистичной и мелкой особой. Возможно, настанет время, когда Эмма убедит Барнаби: он обязан добиться опеки над детьми, чтобы они смогли жить в любви и безопасности. Это его отцовский и человеческий долг.
* * *