Цена жизни
Шрифт:
Через пару минут она, наконец, закончила писать, переложила бумагу в стопку на краю стола и посмотрела на Воронича.
— Как служба, Фрол?
— Нормально, госпожа, — несколько напряжённо ответил тот. — Всё как обычно.
Лена поняла его правильно и усмехнулась.
— Не напрягайся так, никаких претензий к тебе нет. Даже наоборот. Вызвала я тебя вот по какому поводу: в сотне Миклы Дранина один из десятников ушёл на повышение ритером в третий полк, и сейчас у меня на столе лежит приказ о назначении тебя исполняющим обязанности десятника и направлении
— И от чего зависит ваше решение, госпожа? — осторожно осведомился он.
— От тебя, Фрол, — ответила она, внимательно на него глядя. — Я не могу подписать этот приказ, не зная твоих желаний. Точнее сказать, могу, но не стану. Может быть, ты собираешься делать карьеру, а может, тебе не нравится командовать, и тебя вполне устраивает положение простого ратника. А может даже, тебя вообще военная служба не прельщает — я же знаю, что ты завербовался не потому, что хотел служить, а ради больной матери. Так чего же ты на самом деле хочешь, Фрол?
Воронич неожиданно для себя завис. А чего он хочет? Непонятно, как госпожа это узнала, но сказала она верно — он и в самом деле завербовался только ради того, чтобы скопить денег на лечение матери. Но потом как-то привык к службе и уже не задумывался, действительно ли он хочет связать свою жизнь с дружиной.
— Я честно служу, — наконец, сказал он, окончательно запутавшись.
— Насчёт этого вопросов нет, Фрол, — мягко сказала Лена. — Я знаю, что ты хорошо служишь, начальство тобой довольно. Речь о том, чего ты сам хочешь, и каким своё будущее видишь.
— Не знаю, госпожа, — честно признался он. — С одной стороны, военная служба меня никогда особо не привлекала, а с другой — я уже привык, и свои плюсы в ней тоже есть. А если я вдруг скажу, что не хочу служить в дружине — что тогда?
— Тогда мы подыщем тебе какое-нибудь гражданское занятие, — пожала плечами Лена. — Выбор большой. Возможно, из тебя получится аналитик для службы безопасности — того шпиона ты ведь вычислил, хотя другие вообще ничего не заподозрили. А может быть, ты захочешь учиться — тогда семейство тебе в этом поможет. Кстати, об учёбе — как дела у твоей сестры?
— У неё всё хорошо. Поступила в педагогический на факультет дошкольного воспитания и базовой педиатрии. Очень довольна. Спасибо вам, госпожа.
— Вот и замечательно, — улыбнулась Лена. — У нас как раз скоро заканчивается строительство большого детского центра, там же и детская лечебница будет. Значит, в этом центре она и будет практику проходить, а потом и работать туда придёт.
— Разрешите задать вопрос, госпожа?
— Задавай, конечно, — Лена с удивлением посмотрела на него. — Можешь и не спрашивать разрешения.
— За какие заслуги мне всё это? Вы же наверняка не каждому салаге такое предлагаете. Да и не салаге тоже вряд ли.
— За верность, Фрол, — серьёзно ответила она. — Да,
— А можно мне немного подумать, госпожа? — вздохнул Воронич.
— Трудно вот так сразу решить? — понимающе кивнула Лена. — Понимаю тебя, здесь действительно стоит как следует подумать. Давай тогда сделаем так: приказ я сейчас подпишу. Полгода будешь исполнять обязанности десятника, а вечерами учиться. Этого времени тебе хватит на обдумывание. А навык командования тебе в любом случае пригодится, даже в гражданской жизни.
«А ещё вы сможете посмотреть, как я с командованием справляюсь», — подумал Воронич. Дураком он определённо не был — например, когда он служил в десятке Лены, то очень быстро догадался, что командует ими вовсе не простой десятник. Правда, он сильно недооценил, насколько непростой, но кто мог бы поверить, что десятком второсортных рекрутов вдруг станет командовать второй человек в семействе? Такое разве что в сказках бывает. Фрол был и в самом деле умён, просто он не торопился делиться со всеми своими выводами, оттого его и редко принимали в расчёт.
Лена придвинула к себе лист с приказом и поставила размашистую подпись.
— Ну вот и решили, — сказала она. — Можешь быть свободен. И мой тебе совет: доложи своему ритеру о переводе — просто ради хороших отношений, чтобы он не из приказа об этом узнал.
— Спасибо, госпожа, — сказал Фрол вставая. — Разрешите ещё вопрос, чисто из любопытства: как вы поняли, что за дверью я?
Лена посмотрела на него с удивлением, а потом удивление сменилось пониманием.
— Ты то ли не знал, что я Владеющая, то ли просто забыл, — сказала она улыбнувшись. — Я тебя почувствовала, когда ты ещё только к штабу подходил.
Осеннее солнышко всё ещё неплохо пригревало, и лёгкий ветерок нёс запахи смазки, креозота, дымка дровяных титанов — всю ту железнодорожную смесь запахов, которая присутствует на любом вокзальном перроне, и которая неизменно вызывает неявное томление и мысли о дальних странствиях. О них я лениво и думал, ожидая поезда, в котором прибывал Бернар. Вообще-то, правила этикета вовсе не обязывали меня встречать его лично, но день выдался чудесным, время оказалось свободным, так почему бы и не уважить старшего родственника?
Стоять на перроне пришлось недолго — когда я посмотрел вдаль, там уже показался окутанный паром силуэт паровоза, и через несколько минут он неторопливо втянул длинный состав под огромный дебаркадер Смоленского вокзала, остановившись с шипением стравливаемого пара. Бернар ехал в вагоне первого класса — по меркам нашей семьи весьма скромно. Впрочем, в империи бургграф Кохеме — птица невеликая. Раньше, правда, графы Арди значили заметно больше, но до прежнего положения им придётся подниматься ещё долго.