Цена звёздной пыли
Шрифт:
Стена копий — так через несколько веков назовут тактику, которую весьма успешно использовали предки ныне живущих людей. Действия отряда были слажены и быстры, а их решительности мог бы позавидовать даже саблезубый тигр, перед нападением на ничего не подозревающую жертву. Уже через несколько мгновений после сближения, позади Моби словно из-под земли выросла дюжина вооружённых людей, отрезав ему путь к отступлению. Остальные же атаковали исполина прямо в лоб — так было необходимо, чтобы животное осознало всю плачевность ситуации и перешло к необдуманным действиям.
Моби побежал. Его ранения едва можно было считать серьёзными, но внезапность как и всегда, сделала своё дело. Однако, фортуна всё ещё была на его стороне — глупые обезьяны забыли отрезать ему путь со стороны правого уха. Там
Бежать. Собственное сбитое дыхание било по его вискам пудовым молотком, но умный мамонт продолжал свой путь к свободе и безопасности, сокрытый в глубине узкого ущелья. Вот край покатых, выточенных природных стен промелькнул где то на границе зрительного участка, и уже спустя несколько мгновений, скалы словно обступили мохнатые бока Моби. Но где же выход? Почему яркие лучи солнца, бьющие в землю по ту сторону ущелья, всё ещё не видны?
Может ли мамонт испытывать страх? Никто и никогда не задавался этим вопросом, но именно его, бесспорно, испытал Моби, когда прямо перед ним вновь появился небольшой отряд вооружённых людей. То были всего лишь острые палки, но даже в плотной шкуре мамонта всегда найдётся область, более подверженная повреждениям, чем все остальные. И этот самый страх лишь усилился, когда цепь нападающих замкнулась и позади мамонта, отрезав любые пути к возможному отступлению. Он уже много раз слышал об этой тактике лысых обезьян, но разве присуще человеку бояться цунами, если он никогда даже моря не видел? Моби никогда не думал, что однажды будет на этом самом месте. Месте… Жертвы? Осознание как и всегда приходит не сразу. По крайней мере в моменты, когда это действительно важно. Но Моби был не из тех мамонтов. Однажды он одолел в честной битве нескольких пятнистых носорогов, что ему какие-то лысые обезьяны?
***
И вот, когда пыль боя наконец улеглась, последний выживший человек мог едва стоять на ногах. Его лицо было залито кровью убитого исполина, а руки и ноги дрожали от нервного напряжения и концентрации адреналина в крови. По крайней мере, он думал так первые несколько секунд. Думал, что та кровь принадлежала лишь Моби, в то время как его собственный пробитый череп намекал на то, что думать снова он сможет ещё далеко не скоро. Если вообще когда-нибудь сможет.
Именно он впоследствии и создал первое колесо, чем вызвал целую кучу вопросов людей из своего племени, на которые разумеется, ответить не смог. И даже не важно, зачем он произвёл на свет самое бесполезное изобретение своего времени. Важно иное — именно оно пробудило в людях желание творить и экспериментировать. Вручило стремление к развитию. Дало толчок будущей цивилизации.
***
И они развивались — уже совсем скоро на смену пещерам пришли небольшие хижины, созданные из умело связанных между собой, сваленных деревьев. Привычные же палки обзавелись острыми каменными наконечниками, весьма легко пробивающими шкуру абсолютно любого животного, на которого только мог упасть глаз вечно голодного человека. После появились кирпичи, металл и даже механизмы, способные облегчить практически любую задачу весьма слабого от природы, человеческого рода. Неподъёмные скалы проигрывали перед хитросплетениями верёвочных блоков и взмывали в небеса, чтобы стать частью скульптуры, или феерично-грандиозного здания. Люди непрестанно двигались вперёд, охваченные страстью к познанию самой сути окружающего мира. Они приручили электричество, обнаружили атом и бактерии, что оттолкнуло угрозу большинства болезней на задний план жизни, и позволило им даже воссоздавать некоторые внутренние органы своего организма из сложных цепей углеродного волокна. Однако, они всё ещё не могли избавиться от самого опасного вируса, косящего население планеты с самого начала времён. И имя ему — война.
Территориальные рамки и ограниченность ресурсов. Религия и обыкновенная недальновидность — вот, с чем предстояло столкнуться выходцам из пещер по ту сторону зеркала цивилизации, и абсолютно всё из этого списка рано или поздно приводило к кровопролитию. Иногда же хватало и гораздо меньшего — в истории человечества есть уйма упоминаний о войнах, начатых с простого желания владеть… И даже не важно, чем именно. Замком с обширными владениями, белесым конём с золотой упряжью, или златовласой невестой соседствующего короля. Насколько бы не был сыт человек, он всегда с готовностью прыгает в омут собственной жадности, совершенно не принимая во внимание собственное неумение плавать.
Всё изменилось лишь на рассвете третьего тысячелетия так называемой «нашей эры», что бы это ни значило в понимании людей, причастных к данному, весьма расплывчатому названию. Были стёрты абсолютно все границы некогда могущественных и автономных государств, отныне объединённых в единую великую Республику, правление которой взял на себя Сенат, состоящий из числа бывших глав сильнейших стран мира. Открытое проповедование любой религии было объявлено одним из самых страшных правонарушений, совершение которого каралось незамедлительно и жёстко. Виновник получал постоянное место жительства, уютное место для сна, трёхразовое питание и изысканно-полосатый спортивный костюм, который ему предстояло носить до самого окончания своего жизненного пути. Той же участью было решено наделять и иных преступников, не взирая на тяжесть совершённых ими злонамеренных поступков. В режим пожизненной изоляции изгонялись как коррумпированные политики, так и мелкие мошенники, зарабатывающие на глупости граждан, свято верящих в собственную способность угадать тот самый стакан с шариком. В то же время наконец утихомирился невнятный рост цен на продукты, медикаменты, бытовую технику и все прочие жизненно-необходимые для обычного человека вещи, въевшиеся в саму суть его существования за всё время развития цивилизации. То был истинный расцвет человеческой расы, омрачённый разве что постоянно-растущим количеством тюрем, жителей которых в конце концов решили активно использовать в качестве рабочей силы.
Однако же не всё было столь радужно, сколь выглядело на извечных схемах статистики. Достигнув некой точки равновесия, общество попросту потеряло тягу к развитию, которое в свою очередь и без того едва ли имело разительное отличие от своего аналога из далёкого века двадцатого. Раньше это вполне логично обусловили бы кризисом с его обвалами рынка продаж, войнами с неправильно растасованными приоритетами, или банальной неподготовленностью социума к резким изменениям быта. Но отчего человечество остановилось сейчас, когда уверенность в завтрашнем дне перестала быть признаком ветреного характера? Учёные бились над этим вопросом долгие годы до тех самых пор, пока сам вопрос не был поставлен на ребро. А когда и это не привело к результату, было принято решение переставить его на ребро другое.
Ответ же они нашли совершенно в другом месте, в которое уже давно отвыкли заглядывать все «современные и цивилизованные» люди. Он укрывался всё это время на страницах тысяч книг, дожидаясь своего часа с тех самых пор, как последнюю библиотеку закрыли за отсутствием посетителей, и сменили очередным рестораном быстрого питания. Стоит ли упоминать, что случилось это не благодаря точному расчёту времени, прослеживанию причинно-следственной связи, и оперативным действиям научных работников?
Всё как и всегда произошло благодаря двум вещам, неизменно следующим за человеком на всём пути его становления членом цивилизованного общества — лени и жадности. В прочем, не стоит забывать и о великой вселенской рулетке случайных событий, ведь именно она с самого начала времён заведовала делами банановых кожурок, развязанных шнурков, и загадочными появлениями мяса в современных полуфабрикатах.
***
Самое время нам познакомиться с ещё одним персонажем, чей вклад в развитие человечества так и остался за кадром истории, на одной полке с уже упомянутым мамонтом. Они к слову, были весьма похожи. По крайней мере, если смотреть на них заплаканными глазами производственных весов. Никола — так звали первооткрывателя печатной литературы тридцать первого века. О, нет, разумеется, нельзя называть первооткрывателем человека, родившегося гораздо позже появления самих книг, но разве не так поступают люди, когда обнаруживают залежи чего-то старинного и давно позабытого?