Ценный подарок (сборник)
Шрифт:
— Будет Ольке! Разгром немцев под Сталинградом.
Когда Мария Сергеевна и Оленька остались одни в классе, учительница сказала:
— Садись!
С минуту они молчали, затем Мария Сергеевна спросила:
— Значит, тебе понравилась эта басня?
— Эта, и другие, и афоризмы.
— Читай!
Оленька стала читать афоризмы. Мария Сергеевна сказала:
— Пожалуйста, дай мне книгу.
Оленька протянула ей книгу, и Мария Сергеевна молча читала афоризмы и басни, а порой у
Дома бабушка, мама и Сергей Антонович скучно пили чай.
Бабушка волновалась:
— Боже мой, где она? Уже поздно, а на улице всякие…
— Ничего, — хохотнул Сергей Антонович, — девицу такого роста никто не решится обидеть.
— Наверное, ее поставили в угол, — кисло сострила Нина Викентьевна. — Впрочем, такие меры теперь не применяются даже для маленьких.
Щелкнул замок в передней, и в комнату в плаще и берете влетела Оленька.
— Мамочка! — размахивала она портфелем. — Мария Сергеевна похвалила меня.
— Учительница? — удивился Сергей Антонович. — Впрочем, теперь разные учительницы бывают, надо еще проверить, кто она и откуда.
— Мамочка, — не обратив внимания на отчима, продолжала Оленька, — ты не сердись, она взяла у меня на несколько дней Пруткова, у нее такой книжки нет.
— Вспомнила, как этого артиста фамилия была, — громко сказала бабушка. — Степанов-Спокойский. Как я могла забыть!
— Что это она? — испуганно спросил Сергей Антонович.
— Заговаривается, — вздохнула Нина Викентьевна, — ничего не поделаешь, возраст.
Нет, не анекдот!
Телефон разрывался шрапнелью звонков.
Директор повернулся на другой бок. Он спал и видел все тот же сон: город в белом кипенье акаций, море, как синька, бесконечную лестницу, прославленную в знаменитом фильме. Шел дождь, хрустальные шарики капель с легким звоном раскалывались о крыши домов и асфальт мостовой.
Капли звенели сильней и сильней. Директор, не открывая глаз, снял трубку с аппарата и тускло сказал:
— Слушаю.
— Добрый вечер, котик, ты спал? — прозвучало глубокое контральто жены.
— Нет, что ты, — подавляя зевоту, сказал директор, — я ждал твоего звонка.
— Умница, похвалила его жена и вдруг перешла на сухой, деревянный тон. — Я вижу, тебе еще не предоставили квартиры и ты живешь в затхлой комнате, как какой-нибудь командировочный из Пензы.
В комнате для приезжих, где временно жил директор, были все удобства, но директор не стал рассказывать об этом жене, зная, что она не поверит ему.
— Скоро, все скоро будет, — успокаивал он свою воинственную супругу, а она шла в атаку:
— Ты должен настаивать, требовать, стукнуть кулаком. Такие директора, как ты, на улице не валяются. Будь
Нервы были у жены, но директор не спорил.
— Дима, — с томным перебором гитары прозвучал голос жены, — у меня к тебе маленькая просьба, манюсенькая. Надеюсь, ты выполнишь это для своей крошки?
В жене директора было без малого восемьдесят килограммов, но директор звал ее крошкой так же, как двадцать пять лет тому назад, когда ее можно было обнять одной рукой.
— Ну так вот, — продолжала ворковать директорская крошка, — когда ты будешь гулять после работы и устанешь, зайди для отдыха в продуктовые магазины и посмотри, что там.
— Анастасия! — резко произнес директор, так, словно говорил с начальником цеха, систематически не выполнявшим план. — Анастасия!.. — повторил он, но крошка ничуть не испугалась.
— Я знаю, я прекрасно знаю, что ты терпеть не можешь все эти торговые точки, но ведь дома ты не ходишь никуда, даже в булочную, а наш сосед, член-корреспондент Поплавский, стоит вместе с женой в очередях и носит белье в прачечную. Я никогда не унижу тебя так, я отдам тебе всю до конца жизнь. Но сейчас меня нет с тобой. А я должна знать, как буду хозяйствовать, когда приеду. Вот я прошу тебя: только зайди в магазин, сделай это для своей рыбки, если ты хоть чуточку любишь меня.
Звучный голос наполнился слезами и директор поспешно сказал:
— Хорошо, я все сделаю.
Как только разговор окончился, он лёг и закрыл глаза, мечтая увидеть тот легкий сон, который он видел до звонка жены. Но снились один за другим стоящие на простое станки.
На следующий день после работы он направился в продуктовый магазин. Оглянувшись кругом, он стал в самую длинную очередь, состоявшую главным образом из женщин. Он вспомнил, как однажды жена ему сказала: «Там, где женщины, — там надежда».
Директор держался спокойно и независимо, думая о трудных заводских задачах.
Вдруг он заметил, что близ очереди, то направляясь к хвосту, то к голове, сновал маленький лысый человек с черными влажными глазами. Время от времени он останавливался рядом с директором и, ничего не говоря, уходил.
Сначала директор не обращал внимания на этого пронырливого человечка, потом ему стало казаться, что тот все время трется возле него.
«Глупости, — подумал директор, — просто ему не стоится на месте, есть такие люди».
Он поднял высоко голову, чтобы не видеть раздражающего его субъекта, и медленно вместе с очередью продвигался вперед. И вдруг очередь мигом растаяла, как тает глыба льда под лучами жаркого солнца. Директор остался один на один с продавщицей, смотревшей как сомнамбула.