Ценный подарок (сборник)
Шрифт:
Он ушел.
Осторожно обойдя парочку, все еще неутомимо целовавшуюся на площадке, он спустился по старой лестнице со ступеньками, источенными, как фамильные серебряные ложечки.
Набережная была пуста. Корабли, закованные в черную гладь реки, дремали в ожидании рассвета.
На мосту, перегнувшись через перила, стоял сержант милиции.
По его унылой спине было видно — это рыбак, утомленно ждущий конца дежурства, чтобы заняться любимым делом.
Молодой человек хотел поговорить с сержантом, но, вспомнив, что пил горячащий напиток, воздержался.
Он
Молодой человек стоял у истоков проспекта, льющегося от моста до пятиугольной площади.
Он медленно пошел вдоль проспекта. Тусклый свет фонарей придавал ему сходство с коридорами зданий, где когда-то обучались благородные девицы.
Было холодно и одиноко. Он подумал, не отправиться ли домой, но увидел, как метрах в двадцати от него появился маленький мужчина, который с трудом нёс в футляре виолончель.
Он быстро догнал виолончелиста, вежливо и тихо сказал:
— Позвольте помочь вам, я вижу, как вам трудно нести инструмент.
Страх метнулся в глазах музыканта.
— Нет, нет, не нужно, я сам.
— Ну зачем же, — мягко уговаривал его Молодой человек, — я моложе, сильнее…
— Нет, нет, — пугливо оглядывался по сторонам музыкант и метнулся в переулок, с трудом волоча инструмент.
Молодой человек остановился. В свете фонаря было видно, что его чистое, гладкое лицо стало старше. Тоненькая, еле заметная черточка, которая с годами станет одним из шрамов, нанесенных временем, залегла у рта. Он стоял и думал: почему его испугался музыкант? Неужели потому, что музыкант был стар и тщедушен, а он высок и силен? Он думал о том, настанет ли время, когда не будет посторонних и каждого встретит пожатие дружеской руки. Он верил, что это будет, но когда же?
Стало холодно и пусто. Он пошел быстрым шагом. Кое-где в окнах домов горел свет, но каким-то чутьем он угадывал, что не нужен там.
Он остановился у семиэтажного, словно высеченного из гранитной скалы дома. Здание было погружено в глубокую тьму, и лишь на самом верху, под крышей, горел слабый свет.
Он вышел на середину улицы и стал наблюдать за светящимся окном. Огонь то гас, то зажигался — так, словно это был маяк, указывающий ему путь.
Он размышлял, где находится комната с мигающим светом, и решил, что она на седьмом этаже, справа от лестницы. «Я нужен там, наверное там живет больной старый человек, я могу помочь ему», — мысленно сказал он себе, направился к дому и вошел в парадную.
Дом был старый, лестница крутая, с высокими пролетами, так что семь этажей равнялись не меньше девяти нынешних строений.
У молодого человека были сильные ноги и сердце. Ему ничего не стоило одолеть высоту этого дома, но волнение охватывало его, дыханье сбивалось, он шел медленно, как старик, отдыхая на каждой площадке.
Он добрался до седьмого этажа, долго стоял у высокой резной двери, восстанавливая дыхание, затем нажал кнопку звонка, похожую на пуговицу от мужского пальто.
Никто не отозвался.
— Кто еще там?
— Извините, — смутился молодой человек, — я — никто, я — посторонний.
— Посторонний, — хрипло захохотал старик за дверью. — Плохо придумал, твои братья жулики называются водопроводчиками, монтерами, телетехниками. Меня не проведешь. Я их не пускаю. Зря, говорю, рветесь — ценностей у меня нет, бриллиантов не накопил, одна пенсия. Шагай домой, посторонний. А может, ты набрался где-нибудь?
— Нет, — смущаясь еще больше, чем раньше, сказал молодой человек. — Я выпил всего две рюмки.
— Две рюмки, — злобно захохотал старик, — знаю я ваши рюмки, стаканами хлещете, и дамочки ваши не отстают. Объясняй по-честному, кто тебя навел сюда?
— Я увидел свет у вас в окне, он то зажигался, то гас, мне это показалось тревожным.
— Тревожным? Ты с луны, что ли, свалился? Не знаешь, что помереть можно, пока электрика допросишься. Ну, ладно, топай восвояси. Устал я с тобой балясы точить, — сказал старик и разразился долгим, рвущим все внутренности кашлем.
Молодой человек обеспокоился:
— Вы больны, прошу вас, пустите меня, может быть, мне удастся помочь вам, я — врач.
Кашель еще долго мучил старика, затем он стал с натугой выдавливать из себя слова:
— Врач? Раньше посторонним объявлялся, теперь врачом. Есть у меня поликлиника, с ее божьей помощью бесплатно помру. А ты катись, пока я не позвал милицейскую службу, она тебя скоро вылечит, врач.
Молодой человек услышал звуки удаляющихся, шаркающих туфель и стал медленно спускаться по лестнице, почему-то идти ему было тяжело, каждая ступенька давалась с трудом.
Ночь стала еще темнее и гуще, черные лохматые облака закрыли луну и звезды. Молодой человек шел и думал о том, как бы скорее вернуться в свою светлую, теплую квартиру. Вдруг он увидел темный серый дом. В пятом этаже его светилось единственное окно.
Он долго стоял у этого дома, затем вошел в парадную и стал подниматься по крутой лестнице.
Счастливое семейство
Жили-были муж и жена. Звали их Смех и Правда. Они отличались характерами и поэтому были счастливы. Правда, женщина прямая и строгая, редко улыбалась, а Смех был мужчина веселый, общительный, и то и дело рассыпался смешинками.
— Знаешь, — говорила Правда своей ближайшей подруге Истине, — может быть, он несколько легкомыслен и его приятель Рассудок зарабатывает больше, но с ним всегда весело.
У счастливых супругов не было детей, и как-то Правда сказала мужу:
— Мой друг, нам пора обзавестись потомством, теперь в каждом приличном доме есть ребенок и кровная собака.
— Ты хорошо придумала, милая, — рассмеялся Смех. — Я буду папа, а ты будешь мама. Это очень смешно.