Чабор
Шрифт:
Окончательно запутавшись в догадках, Поклад сгрёб гадания в мешок и отложил в сторону. Что-то глодало его чёрное, словно кусок древесного угля, сердце.
— Хозяин, — прогнусавил карлик, — может, семистрел покажет? Придушим жертву, а? Без него, видно, не разобраться в Гад Ании. Вот же чёртов старик, — продолжал трепаться уже себе под нос Сглаз, — надо ж придумать такое, да ещё и назвать подходяще — «Гады»?
Хозяин, а Ания, когда придумывал свои Гады, за них что-нибудь получил? — карлик зло оскалился, пытаясь своими разговорами хоть как-то развеять тяжкие думы Поклада.
— Он получил безсмертие! — голос хозяина заставил Сглаза замолчать. — Раб! Что бы ты мог, да и я, не будь подобных Ании? Ведь это благодаря их стараниям мы можем «разгрызть» Божьи творения. Это они докопались до Знаний асов о телах людских, о Душах, об их слабостях. Теперь, сколько бы ни шли люди в своём пути по земле, во все времена они будут гадать — читать Гады Ании, докапываться до запретного плода, помнить о нём, и его имя будет жить вечно… — колдун мечтательно закрыл глаза, мысленно преклоняясь перед величием посягнувших на тайны Богов.
— Интересно, — рассуждал вслух Сглаз, не переставая перемешивать варево, — а о нас кто-нибудь вспомнит? Можем ли и мы жить, подобно Ании?
Речи слуги вернули колдуна «на землю».
— Что ж, — хитро проскрипел Поклад, — нас тоже ещё долго не забудут. Кто-кто, а колдуны будут знать моё имя. Ведь не многие могут то, что под силу мне. Вот скажи, кому ещё достаточно одного волоса, чтобы сделать с его хозяином всё, что угодно? Я теперь так силён, что способен управлять всем этим явным миром…, — но тут колдун осёкся. Его вознёсшиеся куда-то мысли неловко шлёпнулись о всплывающие сомнения. — Если бы я только мог…, — продолжил он, — если бы только мне был подвластен ещё и сказочный радужный мост Судьбы, голос Случая. О, почему Всесильный Саваоф не дал мне ещё и этой силы? Почему он не отобрал у Светлых Богов ключи от мостов? Мы намазали бы всё человечество на ломоть безысходности и страха. Этот мир был бы наш…
Что говорить, даже твоё имя, имя моего слуги, моего раба, благодаря моей силе останется жить в веках. Повторяю, если бы только не безпощадная Судьба в руках этих глупых Хранителей! Она висит где-то высоко в небе, словно камень над головой у каждого из живущих. Да, Сглаз, сначала кто-то собирает над каждым из нас эти камни, а затем начинает их бросать в наши прикрытые и не прикрытые ермолками макушки…
И тут я безсилен, поскольку давно знаю, что есть на свете человек, способный не ко времени выхлопотать у своего Рода камень для меня, мой …могильный камень.
— Но, хозяин, — возмутился Сглаз, — Бардак же заверил, что убил мальчишку…
Поклад с недоверием посмотрел в сторону карлика и медленно встал из-за стола:
— Я больше верю малопонятным знакам Гад Ании, чем честному слову Бардака. Меч Индры до сих пор не найден. Кстати, твои собратья, мои верные подданные, обещали помочь нам в его поиске?
Колдун с укоризной посмотрел на слугу.
— Если карлики Троллигвы, — ответил, обидевшись, Сглаз, — сказали, что меча нет, значит, его там нет.
— Ну, да, — согласился Поклад, — только и твоим друзьям я верю не больше, чем Бардаку. У меня теперь никому нет веры. …Меч Индры нелегко спрятать. Где-то он всё же есть, и грош цена вам всем, если не можете его найти… Ладно, Сглаз, оставим это. — Хозяин лениво махнул костлявой рукой. — Похоже, ты прав, придётся доставать семистрел. Готовь жертву, посмотрим, что он скажет. Ты, кстати, не выбросил пояс «коршуна»?
— Как можно…? — откладывая в сторону палку, развел руками горбатый раб.
Они начинили семистрел свежей кровью жертвы и разметали карты на магическом круге. Заканчивая долгий обряд, Поклад положил пояс арима под подставку семистрела, прочёл заклинание и сильно крутанул отполированный за долгие годы его ладонями медный шар наверху оси. Семь тонких указующих стрел завертелись так быстро, что вначале даже пропали из виду. Вскоре каждая из них замерла над определённой Судьбой картой.
Стрелы тоже не пестрили разнообразием. Как и обереги на Гадах Ании, они вскрыли слова: «Бог», «воин», «молния», «смерть», «царь», «оберег», «волшба».
— Что это? — не к месту глумливо поинтересовался Сглаз, — неужто кокнули нашу «пташку»?
И вдруг Поклад взвыл, схватившись руками за голову, а карлик в недоумённом испуге посмотрел на семистрел.
— Что там? — испуганно повторно спросил он, но так и не получил ответа.
Колдун выдернул пояс из-под подставки и вложил туда вместо него свои чётки. Снова прочтя заклинание, он яростно запустил в долгий полёт по кругу волшебные стрелы. Пятеро из них замерли на прежних местах: «Бог», «воин», «молния», «оберег», и «волшба». Две оставшиеся — «дорога» и «враг».
Старый колдун сидел неподвижно, пристально всматриваясь в значения символов. Его плешивая голова покрылась мелкими капельками пота. Страшный карлик Сглаз был до смерти перепуган, ведь он никогда не видел Поклада таким!
— Хозяин, — осторожно спросил он, — неужели всё это заслуживает того, чтобы так…? Что там, что открыл семистрел?
Поклад трясущимися руками вытер лицо. Его клочковатая, рыжая борода нервно дёрнулась, выдавая чрезмерное волнение.
— Семистрел? — болезненно прохрипел он. — Мальчишка жив. Вот, видишь? «Бог», «воин», «молния». Меч Индры с ним, вот почему его не нашли. Дальше «смерть», «царь», «оберег», «волшба»… — «коршун» погиб. «Оберег» — костяшка моих чёток, «волшба» — у Вершины! Сами чётки с семистрелом говорят о том же, добавляя лишь, что Вершина и мальчишка сейчас в пути… и костяшка с ними…
— Ну и что с того, — не понял карлик, — всё равно «коршун» мёртв, и его оберег и знак…
— Там звено моих чёток! — неистово гаркнул колдун. — Ты это понимаешь? Костяшка приведёт, если уже не ведёт их ко мне. Теперь они найдут меня, где бы я ни был. Вот он — мой камень судьбы!..
Карлик оторвал взгляд от семистрела, повернулся и не спеша побрёл к остывающему котлу.
Господин и его раб надолго замолчали, погрузившись в размышления и занимаясь мелкими делами. Даже когда на дворе стояла глухая ночь, ни колдун, ни Сглаз и не думали ложиться спать.