Чародейка

Оленева Екатерина Александровна

Наверное, когда–то в этой зале было очень красиво? Свет, преломляясь через грани купола, рассеивался странным, причудливым образом.

Надежде почудилась, что по стенам движется тень огромного белого тигра.

Словно зачарованная, шагнула она на первую ступень убегающей вверх лестницы. Оттуда доносился приглушенный мелодичный радостный девичий смех.

– Эй! – окликнул её Антрида. – Ты куда?

Надежда вздрогнула, будто очнувшись, и смех мгновенно стих.

– Осторожней! – предупредила воительница. – Дому около тысячи лет. Даже

древняя магия, на которой здесь замешено всё, успела выветриться.

Белые тигры пропали. Остались лишь пучки света, разбрызганные повсюду.

Рука непроизвольно отдернулась, отдаляясь от покореженных временем перил.

– Сандар и Паркэс пытаются отыскать выход, – голосом скучающего, готового раскапризничаться ребенка, проинформировала Инара.

– Чем впустую трепаться, постарайся сжечь этих красавцев, – раздражённо сказал Сурэй. – Чтобы нам не опасаться их воскрешения после заката солнца. Как–то не тянет сразиться с ними ещё разок.

Приблизительно спустя через четверть часа Сандар и Паркэс вернулись.

– Ну? Что там удалось найти? – спросила нетерпеливая Инара.

– Анфилады пустых комнат. Пыль. Ни живых, ни мертвых, – коротко отчитался Паркэс.

При свете дня Надежда получила возможность лучше рассмотреть своих спутников.

Паркэс походил на индейца, какими их в своём воображении когда-то в детстве представляла Надежда. С виду благородный, свободолюбивый, немного дикий. Длинные прямые волосы собраны в низкий хвост на затылке. Чёрные агатовые глазами настороженно и равнодушно взирают на мир из–под тяжелых век. Для завершения образа не хватало, разве, что перьев?

В общем и целом, юноша был хорош собой.

Физиономия Инары-ведьмочки напоминала лисью мордочку: остренький подбородок, остренький взгляд и востренький же, вздернутый носик. Создавалось впечатление чего–то вертлявого, непоседливого и едкого, словно уксусная кислота.

Положа руку на сердце, даже хорошенькой девушку назвать было можно с натяжкой.

Вообще лиса лисе рознь. Есть рыжеволосая красавица с округлым бочком. А есть серая, с клокастой шерстью и запавшим под рёбра от голода животом. Инаре второй потрет, к сожалению, аллегорически подходил больше.

Впрочем, она едва-едва вышла из того возраста, когда большинство девочек выглядят словно гадкие утята. Кроме того, слой грязи и походная одежда мало украшают даже записных красавиц.

Однако факт оставался фактом: худая, словно палка, вся из острых углов и подвижная, будто выдра, Инара в отсутствие нарядов и маленьких женских хитростей выглядела облезлой лисой и ни капельки не краше.

А вот Антрида могла с полным основанием считать себя красавицей.

Черты овального лица, несмотря на то, что мелкими их назвать было сложно, отличались гармоничностью и строгой пропорциональностью. Женщину будто рисовал уверенный карандаш талантливого художника.

Красота воительницы была особенной. Она не отличалась хищной грацией землянок начало XXI столетия. Не поражала взгляд изяществом и сахарной рафинированностью прошлых веков.

Сильная, высокая, ширококостная, но при этом стройная и гибкая, Антрида окутывала теплом, производила впечатление надежности и силы, как физической, так и духовной.

Сандар чем-то он напоминал статую Геркулеса. На коротковатых, мускулистых ногах держался широкоплечий мощный торс, увенчанный короткой шеей, которую не удержишь не в одном захвате. Состриженные под ерша светлые волосы резко контрастировали с темным от загара лицом. Вперед выделялись мясистый, крупный нос и упрямый подбородок. От уголков светлых глаз лучиками разбегались морщинки.

Сурэй как был проходимцем, так и выглядел. Среднего роста, худощавый, подвижный, точно канатный плясун, с тонким носом Скарамуша и широким узкогубым ртом Арлекина. Глаза–буравчики свидетельствовали о привычке казаться легкомысленным и одновременно примечать вокруг как можно больше.

Он напомнил Надежде актера Адриана Броди. Только в Сурэе не было и намека на ленивую меланхолию последнего.

Пока Надежда проводила этот внутренний анализ, пристально разглядывая каждого попутчика, те не оставляли попыток выбраться из ловушки.

– Окна высоко, – присвистнул Сурэй, закидывая голову. – Да и узкие они, точно кишки – не выберешься. Может быть, ещё разок попытаемся проломить дверь?

– Да пробовать уже устали! – раздраженно фыркнула Инара. – Мечами рубили, сферами кидались, и заклятия все, что помню, я уже применила. Не открывается она. Не от–кры–ва–ется! Сам же видел!

– Но что–то ведь делать надо?

– Вот и делай, раз такой умник!

–А почему бы тебе не попробовать? – обернулся Сурэй на Надежду. – Ты же у нас Чародейка? Счастливый Талисман? Вот и валяй – действуй!

– Попробуй, – поддержал его Сандар.

– Глупо, – сообщила Надежда, подходя к массивной, окованной металлом, двери.

Такую и динамитом сомнительно, чтобы удалось разнести.

Как только она взялась за массивную медную ручку в ушах раздалось странное эхо. Смолкающий, отдаляющийся мелодичный смех или подавленное женское рыдание?

– Джайна?

Низкий голос Антриды, вырвал Надежду из потока нахлынувших образов.

– Джайна! Ты в порядке?

Тряхнув головой, Надежда решительно толкнула дверь от себя.

Что–то бело–алое метнулось по углам. Оно вращалось, точно зонтик или юла все быстрее, быстрее, быстрее! И вот уже ослепительные лучи солнца прогоняют последние остатки мрака в помещении, а ветер студит щеки.

Мрачная зелень дикого проклятого леса на фоне темнеющего неба смотрелась картиной в рамке дверного проема.

Сердце сжалось. Что за чушь? Свет падал таким образом, что по стенам вновь скользила тень гибкой светлой кошки.

– Его Темное Величество, возглавляющее наше Светлое Королевство, Чархан Крылатый останется доволен, – осклабился Сурэй. – Без сомнения мы нашли её. То есть тебя, – подмигнул он Надежде. – Затребованную им Чародейку.