Чароплет
Шрифт:
Маршал покачала головой.
— Излагайте, — велела она Сайрусу. — Только быстрее. Возможно, вы только что развязали Вторую гражданскую войну.
Сайрус доложил обо всем, что выяснилось в Авиле, включая разговоры с Никодимусом Маркой, его подозрения насчет демона, узурпировавшего власть Кейлы; иерофантов, напавших на отряд Никодимуса, и наконец, об устроенном Скитальцем побоище.
— Кто-нибудь еще видел, как вы сюда пробирались? — осведомилась Ория.
Сайрус мотнул головой.
— Я натянул вуаль до самых глаз, а пленником руководил через его же мантию. Да, имейте в виду, он признался в том, что поддерживал сепаратистские настроения Кейлы, хотя ни о каком демоне, по его словам, ведать не ведает.
Ория опустила вуаль и скептически поджала губы.
— Капитан, — обратилась она к Изему, — пленника зачислите к себе на корабль, под любым предлогом, на ваше усмотрение. Потом пусть его тайно переправят в Холодный Шлюз — только без драматизма, как в прошлый раз.
— Да, миледи, — поклонился капитан.
— Маршал, — выпалил Сайрус, — разрешите изложить план действий!
— Слушаю, дозорный. Что вам требуется?
— Помощь капитана Изема в поисках Саванного Скитальца в Северной саванне.
Маршал уставилась на Сайруса.
— По-моему, вы недооцениваете серьезность положения. Как мне только что конфиденциально сообщил Изем, Селеста стягивает весь западный флот к Луррикаре, откуда ее корабли в два счета прибудут в Авил. Доставленные на «кречете» Вивиан и Лотанну должны были каким-то образом урегулировать обстановку — здесь как-то замешан демон и поиски Никодимуса Марки. Пока, насколько я понимаю из ваших слов, академики терпят неудачу. И в свете вышеперечисленного я никак не могу отпустить Изема гоняться за непонятным чудовищем.
Сайрус лихорадочно соображал. Первым порывом было признаться, как важно вернуть Франческе слух. Но какое маршалу дело до Франчески?
— Миледи, — начал он. — Если академики здесь для того, чтобы задержать Никодимуса, надо полагать, такова воля Селесты?
Ория, поджав губы, переглянулась с Иземом.
— Вы помните приказ по флоту дословно?
— Да. И склонен считать, что дозорный правильно понимает суть. Если у нас есть возможность арестовать Никодимуса, долг обязывает нас ею воспользоваться.
— Позвольте мне взять Никодимуса на охоту за чудовищем, — попросил Сайрус. — Если Никодимус погибнет, этим все и закончится. Если он расправится со Скитальцем, это подорвет любую авильскую власть, но главное, Никодимус будет у нас в руках.
Ория по-прежнему недовольно поджимала губы.
— Мне не нравится, что Изему придется отлучиться. — Она шумно вздохнула через нос. — Последние несколько дней я стягивала в башню верных Селесте пилотов, отсылая остальных в Авил. Сад ветров может выстоять, даже если в городе поднимется буря.
Сайрус усилием заставил себя промолчать.
— Однако, — рассуждала вслух Ория, — если корабль Изема перестанет мозолить тут глаза, возможно, сгладится противостояние между башней и городом. — Она оглянулась на капитана. — Сколько времени вам потребуется, чтобы сгонять в Дар с заходом на Луррикару, а потом вернуться сюда?
— День при хорошем ветре. Но сперва нужно будет отыскать чудовище.
Ория кивнула.
— Заодно доставите мой рапорт в Дар и на флот Селесты. Хорошо, капитан, вам дается день на поиски Скитальца. Если не найдете, действуйте согласно предписанию.
— Приказ понял, — поклонился капитан.
— А вы, дозорный, командируетесь на корабль, — сообщила Ория Сайрусу.
Франческа помогла Никодимусу и Шеннону вытащить из разоренного лабаза уцелевшее. Потом остатки отряда перебрались в чащу и принялись разбивать новый лагерь в густом полумраке. Шеннон в нескольких золотистых абзацах разъяснил, что ночью будет сыровато: накопленная за день в хвойных кронах секвой влага проливается дождем на корни. Так происходит обычно, когда с моря накатывает холодный туман, а накатывает он во время сухого сезона каждую ночь и рассеивается к полудню.
Никодимус с Шенноном что-то без умолку друг другу доказывали, однако работали споро. Франческа, пытаясь не отстать, периодически обращалась к Шеннону с письменными вопросами, и тот отвечал по мере сил, но слишком часто отвлекался на препирательства.
Наконец Франческе это надоело, и она уселась причесываться. Это дало Шеннону неожиданную фору, поскольку Никодимус то и дело застывал, засмотревшись. Франческе стало слегка совестно за эту невольную подножку, но лишь слегка. После всего случившегося она заслужила небольшое утешение.
Закончив приводить себя в порядок, она попыталась включиться в беседу, перекидывая руны одновременно и Шеннону, и Никодимусу. Тот по-прежнему каждый раз отскакивал, словно от огня, а старик отвечал односложно.
Тогда Франческа спросила, можно ли ей погулять по лесу. Старик заверил, что лесные ликантропы и близко не сунутся к лагерю кобольдов, и Франческа пошла бродить, держа курс на ближайший ручей, впадающий в рукав водохранилища. Столько лет она любовалась секвойями из окон лечебницы, а в лес так ни разу и не выбралась…
Исполинские стволы подпирали небо, образуя густую сень, в прорехах которой порхали темные птицы. Редкие солнечные лучи пронзали кроны, словно золотые копья. Зеленый подлесок кудрявился папоротником, из которого тянулись тонкие побеги лавра.
Франческе начало казаться, что весь мир состоит из пронизанной косыми лучами величественной чащи. Потом на глаза ей попалась черноголовая голубая сойка — клюв распахнут, крошечная грудка раздувается, вот только не разобрать теперь, щебечет пичуга или чирикает.