Чаровница для мужа
Шрифт:
Такси остановилось, спустя некоторое время из него выбралась писательница и пошла во двор. Ну, тут уж он не растерялся: выскочил из машины и ринулся вслед. Чуть замешкался, запирая свою «Хонду», а писательница шла быстро, слишком быстро. Вот сейчас войдет в подъезд — и… Где ее потом искать? На крылечке стеречь? Глупо до чего!
Уже забренчали ключи в ее руках, запел домофон, дверь начала приотворяться. Надо окликнуть! Он чуть не заорал: «Погодите, девушка!», но спохватился:
– Алена, извините, одну минуточку!
Она вроде бы должна была испугаться, может, даже кинуться опрометью за прикрытие подъездной двери, но остановилась, доверчиво всматриваясь в темноту. Его так и кольнуло в сердце. Вспомнилось то, что старательно гнал из памяти: другая женщина доверчиво оборачивается на его голос — и…
Нет. Не вспоминать. Он заплатил за то, заплатил! Он больше не будет мучиться из-за той истории, из-за той смерти, в которой был невиновен, но в которой обвинили его. Он заплатил ни за что в полной мере!
– Алена, вы, наверное, меня не помните, не узнаете…
Он видел, как мерцают ее глаза, и только по голосу понял, что она улыбается:
– Ну почему же. Я вас отлично помню и сразу узнала.
Она и впрямь его сразу узнала по голосу. Такой своеобразный был голос, очень мужской, чуть хрипловатый… ну, как раз такой, какой и должен быть у героя истерна… пусть еще и не снятого истерна про оборону Албазина. Как его? Терехов. Никита Дмитриевич Терехов. — Вы тоже тут живете? — спросила она не без удивления.
– Нет, я за вами следил.
– Батюшки… — Алена растерялась. — Каким образом?
– Ехал за вами от клуба. Хотел еще там перехватить, но вы успели сесть в такси прежде, чем я вышел из машины.
– Что, серьезно?! А как вы узнали, что я там?
Тут же она подумала, что спрашивает не о том. Нормальная женщина сразу спросила бы: «Что вам от меня нужно?» Так ведь это нормальная, не детективщица, для которой главное — не что, а — как и почему.
– Да я за вами еще от типографии ехал, где мастер-класс был, — пояснил Терехов. — Выскочил, даже ботинки танцевальные не сняв. Конечно, ехать в них очень удобно, потому что подошва гибкая, но около клуба такая слякоть… Думал, переобуюсь — потом войду. Вы в это время были уже внутри. Я хотел в клуб попасть, но меня охрана не пустила. Оказывается, там только для своих, чуть ли не система паролей… Я им любые деньги предлагал, но… Пришлось ждать.
Алена вспомнила, что да, когда они входили в «Iron butts», Герка прошептал какую-то таинственную абракадабру охраннику, и тот ответил подобной же абракадаброй. Значит, это был пароль для своих.
От типографии ехал! А как же его партнерша? То есть она как бы не в счет? И ждал около клуба?! И проследил, где она, Алена, живет?!
Ну вот, теперь даже детективщицам пришла пора задавать нормальные вопросы.
Нет, серьезно, ей стало любопытно. От любопытства даже голова перестала болеть.
– Извините, я что-то не пойму… а вы меня ждали зачем?
У него в кармане зазвонил мобильник. Мелодия была какая-то странная — отнюдь не аргентинское танго! — рваная, квакающий такой рэп, а фоном звучал юношеский голос, бессловесно напевающий мелодию.
– Извините, — смущенно сказал Терехов, хлопая себя по карманам. — Черт, да где он?!
«Что это он всполошился? — подумала Алена. — Может, жена звонит? Она его потеряла, а он тут барышню кадрит… А он тебя, барышня, кадрит? — тут же придирчиво спросила она себя и не могла не ответить: — Похоже на то…»
Наконец Терехов нашел телефон, вытащил его, странная мелодия оборвалась. Он буркнул:
– Перезвоню, извини, — и снова сунул трубку в карман. — Алена…
Мелодия раздалась вновь.
– А, черт! — Терехов снова выхватил мобильник, но на звонок не ответил, а просто выключил телефон. Дисплей вспыхнул и погас, издав короткий звучок, похожий на прощальное рыдание.
– Жалко, — сказала Алена. — Музыка красивая у вас в сигнале. Это что?
– Не узнали? — все еще смущенно проговорил Терехов. — Это «Дельфин».
– Дельфин? — хлопнула ресницами Алена. — А что, дельфины умеют петь?
– Группа «Дельфин», — уточнил он.
– Это мне ничего не говорит, — со вздохом призналась наша героиня. — Извините, но… Вообще странно, что вы любите рэп.
– Да не люблю я рэп, — решительно мотнул головой Терехов. — Я только эту песню люблю. Там красивый текст. — И пробормотал рваным рэповским голосом:
Это больше, чем мое сердце,
Это страшнее прыжка с крыши,
Это громче вопля бешеного,
Но гораздо тише писка забитой мыши,
Это то, что каждый всю жизнь ищет,
Находит, теряет, находит вновь…
И осекся, и Алена сквозь темноту словно бы увидела, как этот не сильно-таки молодой человек вдруг покраснел. Ну, она немало видела мужчин в своей жизни, а стихов прочитала еще больше, да и сама их в былые времена писывала. Какое, ну какое слово рифмуется с «вновь»? Правильно, морковь! А также свекровь, новь, кровь, ну и любовь, конечно. Теперь и она вспомнила эту песню:
Ты даже не сможешь ее увидеть,
Ты никогда не заглянешь в ее глаза,
А думаешь о том, как бы ее не обидеть,
Не веря в то, что она действительно зла,
Ты можешь с ней расцвести и засохнуть,
Она сожрет тебя, как цветок — тля,
Но все равно — лучше уж так сдохнуть,
Чем никого никогда не любя…
«Точно, он меня кадрит!» — подумала Алена растерянно. Нет, ну в самом деле, что все это значит? И что с ним теперь делать, с этим странным кадрильщиком? Если честно, у нашей героини не было ни малейшего желания заводить даже мало-мальское подобие романа в городе своей юности, где она когда-то любила и где любили ее. Ничуть не романное было у нее нынче настроение. Герка, конечно, мог бы ее настроение поколебать, но ведь там Александрина на страже… А этот мэн, понятное дело, тоже не свободен. Во-первых, брюнетка, которая была с ним там, на мастерсе. Во-вторых, настойчивые звонки, от которых он избавился весьма радикально. Когда звонят бизнес-партнеры, так отчаянно телефоны не отключают. Явно звонила женщина, которая имеет на него права. Жена или любовница. Не-ет, ну не имеет легкомысленная Алена Дмитриева никакого желания осложнять жизнь себе и кому-то другому, мужчинам, женщинам — все равно!