Чарующий вальс
Шрифт:
Ричард открыл дверь в спальню Александра и уже хотел выложить ему все, что думал, но слова застыли у него на устах: он увидел, что тот спит. Царь спокойно лежал в постели в своем парчовом халате, ноги укрыты соболиным покрывалом. Во сне он казался моложе и беззащитнее; на его губах застыла удовлетворенная улыбка.
Ричард смотрел на спящего Александра и судорожно соображал, что делать дальше. Вдруг он увидел что-то блестящее на столике, и вмиг пришло решение.
Он узнал перстень, который царь вручал курьерам, отправлявшимся по его особым поручениям из Вены в Санкт-Петербург. Человек, обладавший этим перстнем, мог рассчитывать на полное содействие, и любые его приказы выполнялись немедленно, так как подразумевалось, что они отдаются от имени императора.
Царь повернулся во сне и что-то пробормотал. Ричард замер. Затем протянул руку, схватил перстень и выбежал из спальни.
ГЛАВА XIV
Торопливо спускаясь по лестнице дворца, он встретил адъютанта, который жаждал поделиться последними новостями.
— Они провели в спальне почти два часа, — ликующе начал он.
— В самом деле? — спокойно спросил Ричард и, холодно кивнув ему, поспешил к выходу, надеясь, что его рассеянный вид не вызовет подозрений.
Через главный зал он вышел в коридор, который вёл в ту часть дворца, где располагались царские конюшни. Александр привез в Вену самых роскошных лошадей, сбрую, экипажи и собственных конюхов. Остальные монархи довольствовались тремя сотнями экипажей, которые любезно предоставил император Франц. В их распоряжении было около полутора тысяч чистопородных немецких лошадей, специально привезенных в Вену для конгресса.
К счастью, Ричард был в прекрасных отношениях с главным конюхом. Они испытывали симпатию друг к другу, так как оба любили лошадей и понимали в них толк. Они сердечно приветствовали друг друга, и Ричард протянул руку с царским перстнем.
— Секретный и срочный приказ его императорского величества, — сказал он тихо.
Главный конюх быстро оглянулся, словно боялся, что их подслушивают.
— Я к вашим услугам, мой господин.
— Сегодня по приказу князя Волконского отсюда были отправлены сани к баронессе Валузен. Они должны были взять там молодую особу и доставить ее к графу Аракчееву в Грузию.
— Да, они отъехали полтора часа назад.
— Его величество передумал. Он приказал мне задержать сани и вернуть девушку сюда, во дворец.
— Понимаю, мой господин.
— Сколько лошадей было в упряжке? — спросил Ричард.
— Два наших лучших арабских скакуна.
— Тогда дайте мне четверку лошадей, — приказал Ричард.
Конюх колебался. Ричард понял, что он размышляет, кого из кучеров можно послать управлять этой четверкой ночью.
— Я сам буду править, — сказал он. — Время не ждет.
Конюх с облегчением улыбнулся.
Говоря это, Ричард поглядывал на освещенные окна дворца, словно опасался, что его может увидеть царь. Его поведение подстегнуло главного конюха, и он стал быстро отдавать приказы.
Всего за пару минут были запряжены удобные, неширокие сани, и вот уже перед Ричардом били копытами четыре прекрасные черные лошади с развевающимися гривами и хвостами.
— Мне понадобится плащ, — потребовал он.
Как по волшебству, появилась дорожная накидка, подбитая соболем. Ему протянули меховую шапку, и он быстро натянул ее на голову.
— Я подобрал двух конюхов на тот случай, если вы устанете. Это мои лучшие конюхи: они хорошо знают свое дело и говорят немного по-немецки.
— Пусть садятся в сани, — махнул Ричард.
Ричард знал, что, как ни хороши русские конюхи, вряд ли они осмелятся лететь по зимней дороге на той скорости, какая ему была нужна. В случае поломки саней или несчастья с лошадью их ждало суровое наказание. Страх перед этим заставлял императорских конюхов быть осторожными, что явно противоречило их широкой русской натуре.
Сани были совсем готовы, и каждая секунда казалась Ричарду вечностью. А вдруг Екатерина или Волконский высвободились из плена и все уже знают о случившемся? Они прекрасно понимают, куда он направляется. И они обязательно будут мстить ему, а это означает одно — смерть.
Насколько было известно Ричарду, никому и никогда еще не удалось оскорбить князя Волконского и остаться в живых. Его власть была огромна, так как он имел большое влияние на царя. Русский двор трепетал перед ним.
Но был еще человек, более могущественный и страшный, чем Волконский: граф Аракчеев. Только сейчас нужно забыть о них: впереди трудная дорога. Ричард держал в одной руке поводья, в другой — длинный кнут и осторожно старался проехать через узкие ворота дворца. Все его внимание сосредоточилось на лошадях, и он не позволял себе думать о чем-либо другом.
К счастью, это была слаженная четверка лошадей, и Ричард прекрасно управлял ими. Недаром он заслужил славу одного из лучших наездников Англии. Даже его враги не могли отрицать, что он был корифеем, когда дело касалось лошадей; и хотя он уже давно не мог позволить себе иметь собственную четверку, его репутация не подвергалась сомнению.
После нескольких шараханий в разные стороны лошади успокоились и перешли на ровный быстрый шаг. Теперь он мог подумать, как спасти Ванду. Прежде всего нельзя допустить, чтобы она попала в руки Аракчеева, а во-вторых, необходимо доставить ее в Вену до того, как Волконский попытается перехватить их.
Ричард был уверен, что пока они в Австрии, Волконский не пойдет на открытый конфликт, но в будущем можно ожидать всего: он способен и на удар ножом в спину, и на выстрел в темноте, если у него не будет возможности отомстить по-другому.
Ричарда ужасала сама мысль, что Ванда может попасть в когти Аракчеева. Солдафон, который не зря приобрел славу злого гения русского царя. Он был жестоким и грубым человеком, которого ненавидели все. Злопамятный, он не имел друзей, вытерпеть его могли лишь самые отъявленные подхалимы. Русские придворные произносили его имя с презрением, стараясь вспоминать как можно реже. Те, у кого было больше смелости и чувство собственного достоинства, открыто говорили о своей ненависти к любимому министру царя. Александр же считал его своим другом и полностью доверял ему.