Чары кинжала (Дэверри - 1)
Шрифт:
– Из каких ты краев?
– спросил у него Гверан.
– Упокоилась ли твоя душа?
– Земля Вепря породила меня и забрала к себе вновь. Я покоен, ибо мой брат снес с плеч голову убийце.
– И этой мести было достаточно?
– Достаточно? Спроси себя сам.
– Призрак захохотал.
– Достаточно ли этого?..
– Почему же нет?
Призрак взвыл от хохота, и ветер унес его смех, больше похожий на рыдания.
– Кто ты?
– спросил Гверан.
– Ты не помнишь? Не помнишь этого имени?
– Смех становился громче и громче, затем, расплывшись, призрак закружился, отбрасывая тень на туман,
– Он был отомщен. Прими предостережение.
Ее голос смолк. Туман стал густым и холодным. Он окутывал Гверана кругом, душил, хлестал, словно гонимый ветром листок. Ему казалось, будто он бежит, потом скользит, а затем - падает куда-то вниз.
Тени от свечей в храме потускнели. Обин вздохнул и распрямил спину.
– Ты вернулся?
– спросил он.
– Осталось два часа до рассвета.
Гверан, трясясь от холода, сел и попытался заговорить. В животе что-то сжалось от страха. Кружилась голова. Обин крепко схватил его за руки.
– Ради всего святого, - прошептал он, - дайте мне воды.
Обин дважды хлопнул в ладоши. Два молодых жреца принесли две деревянные чашки. Обин завернул Гверана в свой плащ и дал ему выпить сначала воду, а потом подслащенного медом молока. Вкус еды сразу же вернул Гверана назад, в этот призрачный мир.
– Дайте ему хлеба, - сказал Обин.
Гверан жадно ел хлеб, запивая его молоком, пока не вспомнил, что он находится в храме.
– Простите, я еще не пришел в себя, - сказал он.
– Не надо извиняться, - сказал Обин.
– Ты помнишь Видение?
Окровавленный призрак снова возник в памяти Гверана.
– Да, помню, - ответил Гверан, дрожа.
– Как вы это истолкуете?
– Действительно, было убийство. К тому же это случилось, когда я был совсем мальчишкой, у меня сохранилось кое-что в памяти. Ты видел лорда... кажется, его звали Карил? Я не помню... Глава клана Вепря, жестоко убитый Ястребами. И действительно, как сказала твоя Белая Госпожа, он был отмщен дважды. Боги восстановили справедливость, и я не вижу причин, почему великий Бел мог бы так разгневаться.
– Значит, над нашей землей не висит проклятие. Это все, что моя госпожа открыла мне.
– Получается так, - Обин кивнул в знак согласия.
– Мы принесем в жертву лошадь, когда луна пойдет на убыль.
До восхода солнца Гверан отдыхал в храме. Хотя он был очень утомлен, сон не приходил к нему. В его мозгу проносились обрывки Видения. Он утонул в клубах белого тумана, а потом просто бормотал сам с собой. Этот ритуал всегда так мучительно покидал его. Некоторые барды проявляли особый интерес к этим белым краям с их чудесами, Гверан же чувствовал к этому сильное отвращение - он боялся навсегда потерять себя в вихре тумана.
Поэтому, когда он думал над этим обычным видением, ему показалось, что оно адресовано к нему: он знал убитого лорда, знал его как своего брата. "Было ли это действительно местью?
– думал он.
– Да, ничего другого тут не придумаешь". Когда бледные лучи восходящего солнца заглянули в окна храма, Гверан отбросил прочь непонятные мысли и отправился за лошадью, готовясь в обратный путь.
Гверан спал все утро, вернее, старался уснуть. В комнате все время что-нибудь происходило: то один из детей убегал от служанки, то Лисса приходила за своим рукоделием, то паж объявился, посланный лордом, чтобы убедиться в том, что бард отдыхает. Наконец служанка Каса, казавшаяся более рассеянной, чем обычно, прокралась в поисках чистых штанов для одного из мальчиков. Когда Гверан сел и начал ее ругать, она, хныкая, попятилась назад. Ее большие голубые глаза были полны слез. Ей было только пятнадцать.
– О, прости меня, - взмолился Гверан.
– Беги и скажи своей госпоже, что ее ворчливый муж отказался впасть в зимнюю спячку, и принеси мне хлеба и эля, хорошо?
Каса поспешно отступила, сделав неуклюжий реверанс. Только она успела закрыть за собой дверь, мальчики вбежали, крича: "Папа, папа, папа", - и, забравшись на кровать, бросились в его объятия.
Гверан обнял каждого из них и посадил на край кровати. Ему расхотелось спать. Адерин, которому было всего семь, был худеньким невысоким мальчиком с темными глазами и светлыми волосами. Младшему было два с половиной года, он был круглолицым, жизнерадостным и всегда (или это только казалось) бегал полуголым.
– Акерн, - строго сказал Гверан, - где твои штаны?
– Мокрые, - ответил малыш.
– Он опять это сделал, папа, - пояснил Адерин.
– О, боги, - сказал Гверан.
– Надеюсь, мама отмоет тебя перед тем, как ты отправишься спать.
– Разумеется, дорогой, - сказала Лисса, входя в комнату.
– Если бы ты не цеплялся к Касе, она давно одела бы малыша.
Гверан кивнул, признавая свою вину. Обрывки сна и видения всплывали в его памяти. Ему захотелось сочинить об этом песню, слова уже почти слетали с его губ. Лисса села рядом с ним, вся семья была в сборе.
– С Касой случилось что-нибудь?
– спросил Гверан.
– Она стала очень обидчивой последнее время.
– Она думает о парне, - ответила Лисса.
– Неужели? О ком же?
Лисса многозначительно посмотрела на Адерина, чьи маленькие ушки уже приготовились слушать, и заговорила о другом.
Сразу же после завтрака Гверан отправился побродить по лугам. Он брел бесцельно по степи, не выбирая направления и смутно представляя себе, где находится, и сочинял песню. Он будет произносить отрывки вслух, подбирая слова, заменяя одно другим, работая над каждой строчкой до тех пор, пока она не станет безупречной. Строфа за строфой, он запомнит ее наизусть, цепочкой соединяя в памяти образы и созвучия. Он никогда не запишет ее. Если бард научится читать или хотя бы выучит названия букв, Агвен покинет его. А без нее он никогда больше не сможет сочинять песни.
Гверан вернулся в крепость на закате, когда его разум наконец совсем успокоился. Слуги и воины разбрелись по всему двору, выйдя подышать чуть остывшим сумеречным воздухом. Они тихо разговаривали между собой, отдыхая после долгого жаркого дня. Пересекая двор, Гверан увидел Касу, сидящую на краю кормушки для лошадей и хихикающую с одним из молодых бойцов. Вспомнив намек Лиссы о том, что ее мысли заняты мужчиной, Гверан остановился, чтобы посмотреть на парня. Светловолосый, с голубыми глазами и высокими скулами южанина - в общем, внешне во всех отношениях он выглядел неплохо. Казалось, что Каса без ума от него, парень же слушал ее щебетание молча и угрюмо, и это было удивительно, потому что Каса была красивой девочкой с густыми светлыми волосами и нежными девическими формами.