Чары Платона
Шрифт:
их всем современным направлениям историцистов, выражал
В период его юности демократические Афины вели
позиции противников Французской революции.
смертельную схватку со Спартой, главным городом-государ-
ством Пелопоннесского полуострова, сохранившим многие
законы и обычаи древней племенной аристократии. Пелопон-
несская война длилась с небольшими перерывами двадцать
восемь лет. (В главе 10,
историческая ситуация того времени, будет показано, что
война не окончилась с падением Афин в 404 г. до н.э., как это
иногда утверждается2.)
Платон родился во время войны, а когда она закончилась, ему было двадцать четыре года. Война привела к распростра-
нению чудовищных эпидемий, а в последний ее год разразился
голод, пали Афины, началась гражданская война и уста-
новился террористический режим, называемый обычно прав-
лением Тридцати тиранов. Двое из этих тиранов были дядями
Платона, и оба они погибли, безуспешно пытаясь сохранить
установленный ими режим от посягательств демократов. Вос-
становление мира и демократии не принесло Платону никакого
облегчения. Его любимый учитель Сократ, которого он
впоследствии сделал главным действующим лицом большинства
своих диалогов, предстал перед судом и был казнен.
По-видимому, и сам Платон находился в опасности, поэтому
после смерти Сократа он вместе с другими его учениками
покинул Афины.
Позднее, впервые посетив Сицилию, Платон оказался
вовлеченным в политические интриги, которые плелись при
дворе Дионисия Старшего, сиракузского тирана, и даже после
возвращения в Афины и основания Академии Платон вместе с
некоторыми своими учениками продолжал принимать ак-
тивное участие в заговорах и революциях3, составлявших
главное содержание сиракузской политики, что в конечном
счете имело для него роковые последствия.
МИФ О ПРОИСХОЖДЕНИИ И ПРЕДОПРЕДЕЛЕНИИ
ГЛАВА 3. ПЛАТОНОВСКАЯ ТЕОРИЯ ФОРМ ИЛИ ИДЕЙ 51
50
Этот краткий очерк политических событий объясняет, Золотым веком, или Веком Кроноса, когда миром правил
отчего мы находим в работах Платона, точно так же, как и
Кронос и на земле появились люди, следует наша эра, — эра
Гераклита, указания на то, что он глубоко страдал от по-
Зевса, когда мир, оставленный богами, вынужден опираться
литической нестабильности и опасностей своего времени. Как и у
лишь на свои собственные ресурсы и, следовательно, быстро
Гераклита, в его жилах текла царская кровь — во всяком случае, загнивает. В «Государстве» мы также находим предположение, согласно преданию, его предки по отцовской линии восходили к
что после того, как распад достигнет своей крайней точки, Кодру, последнему племенному царю Аттики4. Платон очень
боги снова возьмут в руки штурвал космического корабля и
гордился семьей своей матери, которая, как он говорит в своих
опять наступит период совершенствования мира.
диалогах (я имею в виду «Хармида» и «Тимея»), Не вполне ясно, насколько глубоко Платон верил в
происходила от Солона, афинского законодателя. Его дяди по
историю, изложенную им в «Государстве». Он совершенно
материнской линии Критий и Хармид были хорошо
определенно давал понять, что не верит в ее буквальную
известными лидерами Тридцати тиранов. Поэтому вполне
истинность. И вместе с тем, нет никаких сомнений в том, что он
можно было ожидать, что при таком знатном происхождении, рассматривал человеческую историю в космическом об
Платон должен был интересоваться общественными делами. И в
–
рамлении: действительно, он полагал, что его собственное
самом деле, большинство его работ оправдывают эти ожидания.
время глубоко порочно —
Платон5
быть может, настолько порочно,
сообщает нам (если его «Седьмое письмо» подлинно), что
его «стала увлекать жажда общественной и государственной
насколько это вообще возможно — и что всему предшеству-
деятельности», но он был остановлен на этом пути суровым
ющему периоду развития человечества свойственна внутренняя
опытом, полученным в юности. «Поскольку времена были
тенденция к распаду, общая как для исторического, так и для
смутные, происходило многое, что могло вызвать чье
космического развития6. Полагал ли он также, что при
– то
негодование». Я полагаю, что, как и в случае с Гераклитом, из
достижении крайней точки распада эта тенденция с необхо-
чувства, что общество, как и «все», течет, возник
димостьюдолжна прекратиться, для меня неясно. Однако не
фундаментальный импульс платоновской философии. И подобно
подлежит сомнению его вера в то, что мы имеем возможность
своему предшественнику по историцизму, Платон подытожил
человеческим или, скорее, сверхчеловеческим усилием пере-