Час испытания
Шрифт:
– В бане парит, - кисло ответил Гарольд.
– В бане я и сам его погреть могу, без всякой магии.
– Деда не парит, деда злых духов прогоняет!
– обиженно произнесла девочка.
– И это не баня!
– Мира, а что там?
– ласково поинтересовалась Йона.
– Место силы, конечно, - ответила девочка так, словно это вселенская истина.
– Палатка с костром и камнями, - пояснил Гарольд, усаживаясь на лавку.
– С заговорённым костром и заговорёнными камнями!
– топнула ножкой Мира, защищая деда.
– Как скажешь, - пожал
– Куда спать-то нас положите?
– Деда только к утру придёт, так что на печке можно, наверное, - произнесла девочка.
Гарольд прямо в одежде забрался на тёплую печку, наслаждаясь позабытым комфортом. Сон в тепле, под крышей, после длинного перехода... Как мало нужно для счастья человеку. Йона легла рядом, прижавшись к мужу. Следопыт немного опешил, но отстраняться не стал. Он просто закрыл глаза и провалился в сон.
Утро выдалось необычным. Солнце уже близилось к полудню, как в дом, наконец-то, ввалился усталый знахарь, поддерживая Ровио за плечи.
– Долго бился, - вздохнул старик, залезая на печь.
– Старый становлюсь. Но хворь прогнал.
Ровио сел за стол рядом с охотником.
– Пожрать бы, - слабо улыбнулся он.
Мира быстро подогрела в печи вчерашнюю похлёбку, и бородач жадно накинулся на еду.
– Ну теперь вижу, жить будет, - усмехнулся Гарольд.
– Чем отплатить тебе, ведун? С деньгами туго, а вот если работой подсобить, это без проблем.
– Работы-то полно, да только нельзя тебе задерживаться тут. Плохое случится. Вообще задерживаться нельзя, - свесился с печки Некрас.
– А если все вместе уйдёте, хворь к нему вернётся. Чай, не лето на дворе.
– Ну тогда останусь и помогу, - пожал плечами Ровио.
– Потом догоню вас, в Мариграде. Скажи только, как вас там найти.
Гарольд нахмурился. Надёжнее будет связаться через Макса. Его там знают почти все.
– Спросишь Максимиллиана, купца. Найдёшь его, а там, глядишь, и сами свидимся, - задумчиво протянул он.
– Добро, - бывший проповедник хлопнул Гарольда по плечу и улыбнулся. К нему возвращалась прежняя жизнерадостность.
– Ну тогда не будем задерживаться, раз нельзя, - вздохнул следопыт, завязывая плащ.
– Пойдём, Йона.
Уже на пороге, словно что-то вспомнив, Гарольд обернулся.
– Ты только в городе о своём прошлом не говори. И про Пастыря тоже, - посоветовал он.
– Граф твоих соратников ищет.
– Кстати, о прошлом...
– задумался Ровио.
– Ты же вроде из Йофервика?
– А это здесь причём?
– удивился охотник.
Свою родную деревню он вспоминал нечасто и крайне неохотно. Слишком горькие воспоминания.
– Да спросить хотел, его же потом отстроили?
– глядя в тарелку, смущённо произнёс бородач.
Пробуждение оказалось болезненным. Сначала яркий свет резанул по глазам, затем от резкого подъёма в ушах загудело так, будто где-то в глубинах мозга били в огромный колокол. Такого тяжёлого похмелья Максимиллиан ещё не испытывал.
– Что ты видел?
– раздался знакомый скрипучий голос откуда-то
– Расскажи.
Торговец закрыл глаза и крепко задумался, пытаясь вспомнить сон, с каждым мгновением ускользавший из памяти.
Огонь, много огня. Тени пляшут на пепелище, и вороны кружат над землёй, превращаясь в чёрный вихрь. Вся земля выжжена, и из пепла тянутся ввысь дивные цветы.
Максимиллиан пересказал увиденное. В ответ раздался довольный смех.
– Ты видел будущее, брат мой! Всё будет именно так! Чтобы построить новый мир, нужно разрушить старый, - Пастырь улыбался, подставляя лицо осеннему солнцу.
Купец огляделся. Он лежал на кровати в одной из многочисленных спален замка. Через узкое окно проникали ласковые солнечные лучики. Рядом с окном стоял Пастырь.
– Ты замечательно проявил себя, друг мой. Вставай, - произнёс он.
Подъем с кровати потребовал значительных усилий. Толстяка мутило, и ему пришлось опираться на стену, чтоб принять вертикальное положение. Голова кружилась, а во рту стоял незнакомый мерзкий привкус.
– Это скоро пройдёт, - обнадёжил его Пастырь.
Но, судя по текущему состоянию, произойдёт это нескоро, и Максимиллиан издал тихий горестный вздох.
За окном виднелись крыши города, припорошённые снегом, который блестел на солнце. Улицы казались покинутыми, и лишь изредка можно было заметить вдалеке патрули чернорясников. Впрочем, Макс сейчас был одним из них. Чёрный вытертый балахон скрывал мощную фигуру и скрадывал движения. Купец с удовольствием обменял бы его на простую рубаху, но требовалось соответствовать новому статусу. Он успешно влился в организацию, и теперь было необходимо вытянуть оттуда как можно больше сведений. Но это потом. С таким похмельем не то что шпионить, до нужника дойти трудно.
– Ну, я пойду?
– сиплым от жажды голосом спросил купец, и Пастырь равнодушно кивнул, продолжая смотреть в окно.
Максимиллиан с трудом разобрался в хитросплетениях коридоров, и вскоре вышел на улицу. Морозный осенний воздух забрался под тонкую рясу, и толстяк зябко поёжился. Жутко хотелось пойти домой и завалиться спать, но прежде следовало посетить аптеку. Неплохое прикрытие, подумал купец. У Бергтера наверняка найдётся что-нибудь от похмелья.
Виселица на площади опять заполнилась. Макс даже узнал некоторых "преступников", и постарался выглядеть безучастным. В душе господствовала смесь негодования, скорби и отчаяния.
Аптека неприветливо встретила его табличкой на двери. "Закрыто", прочитал по слогам купец и постучал. Внутри послышались какие-то шорохи, но никакой реакции не последовало. Пришлось постучать ещё раз, и тогда из-за двери послышался невнятный раздражённый вопль Гвидо.
– Открой! Слышишь?
– толстяк настойчиво колотил по дубовым доскам, морщась от головной боли.
– Кого там опять демоны принесли? Написано же, закрыто, болван неграмотный!
– раздался сердитый крик хозяина аптеки, но ключ скрипнул в замке, и в проёме показалась лысая голова Бергтера.
– А, это ты. Сразу бы сказал. Проходи давай.