Час урагана

Амнуэль Павел Рафаэлович

— Ничего, — сказал Бестер. — Вы сказали, что Мэг возненавидела Соломона. Настолько, чтобы убить?

— А ты когда-нибудь встречался с настоящей женской ненавистью? Наверняка нет. Я тоже не часто имел дело с подобными случаями, но, уверяю тебя, Брюс, нет более изобретательного существа, чем женщина, возненавидевшая бывшего любовника.

— Любовника? Но ведь они…

— Не знаю, — отрезал Дайсон. — Не имею информации. Вполне может быть, что Туберт пару раз переспал с Мэг Флоберстон, это ведь мужчину ни к чему не обязывает, верно? Она вообразила Бог знает что, а он познакомился с Элис… Не буду настаивать, что так все и было. Не имеет значения. Как могла отомстить

обидчику старшая сестра частной клиники? Помешать экспериментам? Но она, как ты сам сказал, не очень разбирается ни в программировании, ни в науке. Она блестяще умеет делать то, чему ее учили. И все. Поэтому сестра Флоберстон взялась с другого конца. Приручила доктора Алекса — раз. Приручила доктора Бакли — два. Первому она внушила, что нет у него большего врага, чем Соломон Туберт. Алекс был влюблен в Элис, а Элис его не замечала, случай типичный, и при вялом характере доктора Волкова последствий быть не могло. Помучился бы, а потом сказал бы себе, что наука и мужская дружба дороже. Но Мэг не позволила этому пожару погаснуть. Наоборот — разожгла так, что доктор Волков готов был на все, чтобы избавиться от Туберта. И не только как от соперника. Наверняка сестра Флоберстон играла и на другой его струне — научной ревности. Черт возьми! Лаборатория ведь на самом деле — детище Волкова, а не Туберта. Сол мог задумать опыт, оценить результаты, но Алекс куда лучше разбирается в приборах, компьютерах, оборудовании. Туберт знал, ЧТО нужно делать, а Волков — КАК. Начинаешь думать — почему Туберт, этот выскочка, этот ниоткуда взявшийся тип получил мою женщину и мою, по сути, работу? Подумаешь — гипотезы! Что бы он делал без меня? А если его не будет… Понимаешь, Брюс? И работа, и женщина достанутся ему, доктору Волкову.

— Не вяжется, — сказал Бестер. — Не тот характер. Вы же сами сказали: не личность. Такие не убивают.

— Конечно, — немедленно согласился Дайсон. — Ничего бы и не произошло, если бы не сестра Флоберстон. Наверняка это ее идеи, которые Алекс воплотил в жизнь с присущей ему изобретательностью. В отличие от Мэг, он прекрасно разбирался и в эксперименте, и в возможностях воздействия на психику…

— Вот здесь вы наверняка ошибаетесь! — воскликнул Бестер. — Согласен, технически это возможно, и в криминалистике такие случаи описаны…

— Дело Оливера Мелоуна, — кивнул Дайсон. — Слушалось в прошлом году в городском суде Детройта. Заказное убийство. Убийцу обработали психотропными средствами, использовали гипноз… Ненадежная методика, и убийство сорвалось, преступник в последний момент не то чтобы пришел в себя, но не смог выполнить программу полностью. Убить-то он убил, но не избранную жертву, а случайного свидетеля. В данном случае доктор Волков мог быть куда более уверен в результате: Элис находилась под действием программы, ей не нужно было покидать лабораторию, жертва — рядом… В общем, идеальные условия.

— Да, технически! Но, Ред, вы хотите сказать, что Алекс подставил женщину, которую любил? Своими руками посадил Элис на электрический стул?

— Господи, — поднял глаза горе Дайсон. — О чем ты, Брюс? Элис ничего не грозило. Эксперты в голос заявляют: женщина спала, никаких изменений в программе, на пистолете нет ее отпечатков… Да что говорить, на какое-то время я тоже поверил, будто какой-то гениальный фокусник, современный Гудини, проник, не оставив следов, в запертую комнату… Мы так и застряли бы на этой версии, особенно после того, как Фред Бакли неожиданно признался в убийстве Туберта.

— Почему он это сделал, я еще понимаю, — перебил Бестер. — Джентльмен. Но для чего нужна была смерть Фреда? Он-то кому мешал?

— Не понимаешь?

Сестра Флоберстон убивала таким образом двух зайцев. Во-первых, привлекала внимание полиции к эксперименту с космическим разумом. Во-вторых, избавлялась от свидетеля, который наверняка сломался бы, — я же говорил, что Фредерик Бакли не личность, — и наговорил бы нам много чего, в том числе и о том, как сесетра Флоберстон манипулировала доктором Волковым. Думаешь, Бакли этого не замечал?

— Ловко, — щелкнул пальцами Бестер и поморщился от боли в плече. — Вы все объясняете, Ред, но это лишь косвенные улики, не так ли? Что вы можете предъявить Мэг? Вы нашли программу, о которой говорите?

— Сестра Флоберстон утверждает, что уничтожила файлы, в которых были записаны результаты опытов Туберта. Одновременно она могла…

— Могла-не могла… Файлов нет, и говорить не о чем. Честно говоря, не верю я, чтобы Мэг сумела снять информацию, не оставив следов.

— Согласен, Брюс, на этом деле черт голову сломит, — мрачно произнес Дайсон. — Я уверен, что все происходило именно так, как я вам сейчас рассказал. Прямого доказательства нет, вы правы, но знаете сколько дел обвинение выигрывает на основании только косвенных улик? А здесь их более чем достаточно.

— Значит, Элис Бакли вы не предъявите обвинение, хотя единственное, в чем вы можете быть уверены, — в Сола стреляла именно она?

— Она не отвечала за свои поступки. Дело Мерчиса восемьдесят четвертого года…

— Понятно, — пробормотал Бестер. — Плесните мне еще, Ред. Гнусная у вас работа. Пожалуй, я не стану переходить в криминальный отдел.

— Как ты меня напугал! — ненатурально воскликнул Дайсон и добавил. — Правильно, Брюс. Детектив из тебя неважный, а в исследовательском секторе ты вполне на своем месте.

Бестер пробормотал что-то неразборчивое и поднес бокал к губам. Сквозь тонкое стекло фигура Дайсона выглядела кривой и узкой, будто дьявол стоял посреди комнаты, подбоченясь и изогнувшись в форме знака вопроса.

* * *

Элис прошла по всем комнатам и везде включила свет. Она оставила освещение даже в ванной и туалете, ей казалось, что из любого темного угла может появиться ненавистное лицо Мэг и бросить: «Это все ты! Зачем ты появилась на мое несчастье? Ты пожалеешь! Уйди с моей дороги!»

Это было давно, у Элис с Солом все только начиналось, но Мэг уже предчувствовала, она всегда все знала заранее. Элис ее не боялась, почему она должна была бояться какой-то замухрышки, до которой Солу и прежде не было никакого дела? Когда Мэг выкрикнула эти слова, Элис не знала — то ли рассмеяться, то ли повернуться и уйти. Мэг нагнала ее у выхода из клиники, остановила и выложила все, что было у нее на душе. Кругом стояли люди, они видели, как старшая сестра Флоберстон выговаривала этой новенькой, с которой доктор Туберт начал проводить опыты. Вряд ли кто-нибудь слышал, что именно говорила Мэг. Элис спросила только: «Что, завидуешь?» Мэг задохнулась, а Элис вышла на улицу и пошла к машине — ее ждал Сол; к счастью, он не видел этой безобразной сцены.

Элис сбросила платье и ходила по квартире в комбинации, вздрагивая от всякого шороха или стука. Зазвонил телефон, и она схватила трубку сразу, чтобы прервать нестерпимый для ушей звук.

— Извините, — сказал незнакомый мужской голос. — Это мисс Бакли? Я бы хотел с вами поговорить.

— Кто вы? — спросила Элис. — С журналистами я не…

— Мое имя Брюс Бестер, я был со старшим инспектором Дайсоном, если вы помните…

— Помню. Господи, это вас я… Я не хотела!

— Забудем, — сказал Брюс. — Нам нужно поговорить о другом.