Чаща
Шрифт:
– Есть. Но он не будет ни с кем разговаривать про это.
– А кто он?
– Один из охотников. Но он с тех пор, как вернулся, ни с кем не разговаривает. Только приносит дичь бабам на рынок, на продажу, и уходит к себе. А живет он на том краю деревни, который от Чащи дальше всего. «И то это слишком близко», – говорит он. Но все равно каждый день ходит в лес охотиться. Ненавидит его и любит. Но он тебе ничего не расскажет, говорю же тебе.
– А расскажи еще про Чащу. Откуда она взялась? Что там, кроме ведьмы этой, Остары?
– Ну, слушай, малыш.
Жили они жили, а спустя три года, как снег начал таять, из деревни стали пропадать люди. Сначала пропал старик. Но кто станет искать старика? Он не приносит пользу деревне, а является обузой. С ним нужно делиться едой и одеждой, а он ничего не может отдать взамен. Когда-то мог и отдавал, но кого интересует история?
Потом стали пропадать охотники, из тех, кто уходил в лес на несколько дней и искал по-настоящему трудного зверя. Например, медведя. Из его шкуры можно делать зимнюю обувь и шкуры, чтобы под ними спать зимой. А человек, сумевший справиться с медведем, пользовался особым уважением в деревне. Молодые горячие охотники ходили совершать свой подвиг. Ходили все три года, а теперь не возвращались.
А когда подул теплый весенний ветерок, тот, который обещает обновление и зовет, зовет вдаль, отчего оставаться на месте становится тоскливо, зато идти куда угодно хочется нестерпимо, пропало несколько девушек.
Не выдержали жители деревни. Слишком большие потери несло их общество, надо разобраться, в чем дело. Поэтому снарядили они группу из двадцати человек – прочесать лес вдоль и поперек и найти людей или их трупы.
Рано утром добровольцы направились в самую глубину леса. А где еще искать пропавших людей? Не на опушке же. Шли они и шли, вдоль реки, чтоб не потеряться. Сначала весело переговаривались, смеялись и пели песни, но когда попали в зону тишины, разговаривать перестали. Если весь лес молчит, то и им привлекать к себе излишнее внимание не стоит.
– Слышь, Макар, почему тихо так? – спросил самый младший из группы, Ярослав. Макар был самый опытный из них, всю жизнь охотился и собирал грибы, в жизни поля не пахал.
– Потому что звери боятся.
– Кого? Нас?
– С чего им тебя-то бояться? – рассмеялся Макар, но осекся и огляделся по сторонам.
– А кого?
– А кого-то. Мне откуда знать? Но если природа молчит, значит кто-то тут есть… Не очень природный.
Так и шли дальше. А потом река потекла в обратную сторону. И все это заметили, но никто не сказал остальным. Мало ли, что могло показаться. Не мог ты идти против течения, а потом внезапно пойти по нему. Через полчаса Ярослав дернул Макара за рукав и прошептал:
– Река не туда текла.
– Я знаю, – тихо ответил Макар.
– Другим скажем?
– Они разбегутся по лесу, кто домой сбежит, а кто заблудится от страха и потеряется. А у нас задание. Так что пошли.
Стало темнеть, хотя они шли всего несколько часов. Не видно было дальше двух шагов. Навалившаяся откуда ни возьмись усталость заставляла мужчин поминутно останавливаться и восстанавливать дыхание. Они удивлялись, ведь все они были сильные и выносливые, но садились на землю и поваленные деревья и переводили дыхание.
– Я отлучусь, – сказал один из них. – Ненадолго.
– Смотри, чтоб тебя не схватило чудовище, – заржал его товарищ.
– Да иди ты. Какие тут чудовища?
– Темно… – протянул Макар. – Ни зги не видно.
– Ну и что мне теперь, под себя ходить? – психанул мужик и ушел.
Сначала слышно было, как кусты скрипят под его ногами, потом звук стал стихать, пока снова не наступила полная тишина.
– Где он? – спустя пять минут спросил Ярослав.
– Счас придет, – ответил Макар, мастеря очередную самокрутку. Он казался полностью сосредоточен на этом деле, хоть и можно было заметить, если приглядишься, что пальцы его слегка тряслись.
– Не приходит че то, – буркнул один из спутников.
– Нам дальше идти надо, – отозвался другой. – Эй! Алексей! Возвращайся уже, у тебя там что за важные дела? В штаны от страха наложил что ли?
Раздались короткие смешки, но быстро прекратились. Смеяться не хотелось. Вообще находиться здесь не хотелось, но они сами вызвались, и просто вернуться назад было бы смешно.
Алексей не откликался.
– Эй! Не смешно.
– Пойду посмотрю, – сказал Макар, хоть в его голосе и не слышалось большое желание.
– Я с тобой, – ответил один из группы. Он просто не хотел выглядеть трусливым. Идти он, конечно, не хотел.
Они прошли в том же направлении, ломая те же кусты, спотыкаясь о те же ветки. Все повернули головы в их стороны и пытались расслышать любое движение. Звуки шагов оборвались, наступила минутная тишина, разорвавшаяся криком Макара.
– Ни хрена себе!
Все повскакивали со своих мест и побежали на голос. Алексей сидел, облокотившись о дерево. Ноги его расслабленно растянулись на земле, руки свесились, глаза были закрыты. Можно было бы подумать, что он спит, если бы не отсутствие одной детали. В Алексее отсутствовало сердце. Ребра были аккуратно отделены от грудины, грудная клетка раскрыта, а на месте сердца зияла пустота.
– Пошли. Нахрен. Отсюда, – раздельно проговорил один из мужиков, самый коренастый и угрюмый.
– А нахрена мы тогда сюда шли, если сейчас уйдем? – спросил Макар.
– Я на такое не подписывался.
– А кто подписывался? Разве кто-то знал, что тут творится? Однако вопрос этот надо решать. Как мы будем жить под боком у какого-то чудовища? Как будем охотиться? От нашей деревни за год ничего не останется, если люди продолжат пропадать. Нам надо найти это чудовище и уничтожить.
– Вы как хотите, а я ухожу, – отрезал коренастый.