Чаша цикуты. Сократ
Шрифт:
Сократ увидел башмачника Симона и спросил:
— Скажи, Симон, разве не проще жилось бы тебе, если бы все люди стали одноногими?
— Проще! — ответил Симон.
— А если бы все оказались без ног?
— Тогда я остался бы без дела! — сказал Симон. — И без куска хлеба!
— Правильно! — засмеялся вместе с другими Сократ и добавил, когда все успокоились: — И вот я думаю: не оставить ли нам без дела того мудреца, который лишает нас головы?
— Боюсь, что теперь и тебя лишат головы, — сказал Сократу
Они расстались у дома Сократа, но вечером увиделись снова: Сократ пришёл к Симону, чтобы встретиться со служанкой несчастной Тимандры.
— Знаешь, — сказал Симон Сократу, — уже многие из твоих слов, произнесённых у портика Зевса, разлетелись по Афинам и появились на стенах домов.
— Интересно, какие же.
— А вот: «Худших — двадцать девять, а лучших — большинство».
— Но я этого не говорил.
— Дословно — нет, а вообще — сказал.
— Что ещё? — спросил Сократ.
— Стихи: «Оставим без дела того мудреца, который в народе увидел глупца!» И другие: «Срытые стены — дело измены».
— Это лучше, чем я говорил, — сказал Сократ.
— И ты этому радуешься?! — возмутился Симон. — Эти слова — твой смертный приговор!
— Не торопись оплакивать меня, Симон.
На этом разговор пришлось прервать: пришла Феодата, служанка Тимандры.
— Не побоялась? — спросил Сократ.
— Меня сопровождает привратник. Он остался за дверью, — ответила Феодата и положила перед Сократом на стол свёрток, перевязанный лентой.
— Что это? — спросил Сократ и взвесил свёрток на руке. Свёрток был тяжёл, словно камень.
— Здесь наконечник того копья, — сказала Феодата. — Я не могла принести всё копьё. Но наконечник снял с древка привратник...
— А не позвать ли нам сюда и привратника? — предложил Сократ.
— Я знаю всё, что знает он, но он не знает и десятой доли того, что знаю я, — возразила Феодата.
Сократ взглянул на Симона — это был знак к тому, чтобы он удалился.
Симон хлопнул себя по бёдрам, будто вдруг вспомнил о чём-то важном и неотложном, и нырнул под полог, за которым был выход во двор.
— Что же ты знаешь? — спросил Сократ, когда Феодата села.
— Я знаю человека, который приходил к госпоже, — шёпотом ответила Феодата.
Сократ не стал убеждать её в том, что их никто не подслушивает.
— Ты можешь назвать имя этого человека? — спросил он.
— Нет.
— Ты не знаешь или ты боишься?
— Я боюсь.
— И ты не назовёшь его?
— Нет.
— Но я догадаюсь?
— Да, ты догадаешься. Он спрашивал Тимандру о том, что она рассказала тебе о смерти Алкивиада.
— Ты подслушала?
— Он спрашивал так громко, что я не могла не услышать.
— И что ответила Тимандра?
— Она ответила, что рассказала тебе лишь о том, что уже рассказывала ему. Он ей не поверил.
— Почему ты так решила? — спросил Сократ.
— Потому что он кричал на неё.
— Он ей угрожал?
— Да.
— Ты узнала его по голосу или потому, что видела его?
— Я узнала его по голосу.
— Значит, ты слышала его голос раньше?
— Да.
— И значит, видела?
— И видела, — вздохнула Феодата.
— Где?
— На состязании поэтов в театре Диониса.
— Ты была там вместе с госпожой?
— Госпожа всегда брала меня с собой, — всхлипнула Феодата. — Она была очень доброй.
— Где ты видела его ещё? — спросил Сократ, когда Феодата вытерла слёзы.
— У Пёстрого портика, где собираются софисты. Он спорил с ними.
— Успешно? — усмехнулся Сократ.
— Не знаю. Я мало что смыслю в спорах софистов. Но он упоминал твоё имя.
— Как?
— Без почтения.
— Он очень влиятельный человек? — спросил Сократ.
— Да, теперь он очень влиятельный человек, — снова заговорила шёпотом Феодата.
— Поэтому ты боишься называть его имя?
— Поэтому.
— Я тебя понимаю. Но вот что ты можешь назвать без боязни, Феодата. Представь себе, что мы выбрали тридцать или двадцать девять самых влиятельных афинян и поставили их в один ряд по степени важности. Где стоял бы этот человек?
— Он стоял бы первым, — ответила Феодата и заплакала.
— Прости меня, — сказал Сократ. — Я не должен был спрашивать тебя об этом. Ты сказала больше, чем могла. Правда?
— Да, правда. Но я привыкла отвечать на вопросы. Что ты хочешь ещё узнать?
— Только то, о чём ты думаешь, Феодата.
— Думаю? — улыбнулась Феодата. — Я так мало думаю. Вот и госпожа говорила мне: «Ты ни о чём не думаешь, Феодата. Ты только смеёшься». Но теперь я уже не буду смеяться, потому что наступило тяжёлое время. Госпожа не оставила никакого завещания, она ведь не собиралась умирать. И я не знаю, что будет со мною дальше. Я хотела бы стать свободной и выйти замуж за свободного человека...
— Мы поговорим об этом в другой раз, — пообещал Сократ. — А теперь давай вернёмся к твоим мыслям.
— Хорошо, — согласилась Феодата. — Спрашивайте. Мне и самой интересно узнать, о чём я думаю. Ведь я такая глупая. Вот и Филомел говорит, что я очень глупая, что мне не следовало приходить сюда.
— Филомел — это кто? — спросил Сократ.
— Наш привратник. Тот, что стоит теперь за дверью и ждёт меня.
— Сейчас мы узнаем, прав ли он. Хотя я и теперь утверждаю, что ты умница, Феодата.