Чаша кавалера
Шрифт:
— Вы меня звали, сэр?
— Бенсон, пожалуйста, опишите своими словами, что произошло. Вы присутствовали при этом событии?
— Да, сэр. Должен сразу же признать, что определенное лицо было поражено тридцатишестидюймовой стрелой в основание спинного хребта. Но это лицо не мисс Чизмен, а наш садовник.
— Ваш садовник?
— Да, сэр. Молчаливый и весьма суровый субъект по имени Колин Мак-Холстер.
— Снова преследование шотландцев! — с яростным жестом заявил конгрессмен Харви. — Чего еще можно ожидать от деградировавшего обожателя империи, цитирующего Киплинга едва ли не через слово? Бенсон, где это произошло?
— Место пре… инцидента, сэр, здесь,
— Благодарю вас. Что именно вы видели и слышали?
— Боюсь, сэр, я слышал только две очень короткие фразы, произнесенные голосом самого Колина Мак-Холстера. Находясь у окна верхнего этажа дома, я был слишком далеко от места происшествия. Если я могу рискнуть выразить свое мнение, сэр…
— Спасибо, Бенсон, но мы не нуждаемся в вашем мнении. Просто расскажите нам то, что видели.
— Хорошо, сэр. Из окна я видел сэра Генри с большим луком в руке и колчаном со стрелами на спине, крадущегося по одной из садовых дорожек. Это было вон там, сэр, — Бенсон кивком указал направление, — где изгородь доходит до пояса. Сэр Генри, казалось, прятался за ней.
— Продолжайте!
— За ним следовал синьор Равиоли, также ползущий на четвереньках…
— Подождите. Кто такой синьор Равиоли?
— Это я! — Упомянутый джентльмен постучал себя по груди. — Il maestro. [30] Учить петь сэра Генри. — Он встал и отвесил поклон, тряхнув волосами. — Fortunatissimo, signore! [31]
— Fortunatissimo, signore. Sta bene? [32] — рассеянно отозвался мистер Харви, потом, но какой-то причине, сердито покраснел и поправил себя: — Я хотел сказать: как поживаете, друг мой?
30
Маэстро, учитель (ит.).
31
Очень рад, синьор (ит.).
32
Очень рад, синьор. Как поживате? (ит.).
Блестящие зеленые глаза мистера Харви устремились поверх синьора Равиоли, словно стараясь поймать какое-то ускользающее воспоминание. Но он был так взбешен поведением Г. М., что отбросил сторонние мысли и снова посмотрел на Бенсона.
— А за сэром Генри и синьором Равиоли, — добавил дворецкий, — следовал десятый виконт.
— Не десятый виконт! — огрызнулся мистер Харви. — Его зовут Томми! А полное имя — Томас Джефферсон! Что они делали?
— Судя по их поведению, сэр, я мог лишь сделать вывод, что они выслеживали кого-то на манер краснокожих индейцев.
— Не «краснокожих», а просто индейцев. Других не существует.
Бенсон кашлянул.
— Хотя я не рискну спорить с вами, сэр, но вынужден указать, что универсальное применение упомянутого вами термина может вызвать протесты, например, в Калькутте или Бомбее. [33]
— Да, тут вы правы. Но только американские индейцы имеют значение. Они выслеживали Колина Мак-Холстера?
— Думаю, да, сэр. В тот момент Колин Мак-Холстер стоял футах в шести-семи от изгороди спиной к ним. Он как раз наклонился, чтобы рассмотреть корень какого-то цветка или растения, представив на обозрение весьма солидных размеров заднюю часть тела…
33
По-английски индеец и индиец обозначаются одним словом — Indian.
— И именно тогда…
— Не сразу, сэр. Поскольку троим джентльменам приходилось хранить молчание, последовала пантомима, которую я мог интерпретировать только как горячий диспут о том, кто из них должен выпустить тридцатишестидюймовую стрелу. В итоге спор был решен жеребьевкой с помощью подбрасывания монет. По огорченным лицам сэра Генри и синьора Равиоли было очевидно, что выбор пал на юного джентльмена. Должен отметить, сэр, что десятый виконт никак не мог натянуть до уха тетиву сорокафунтового лука. В противном случае задняя часть тела Колина Мак-Холстера понесла бы непоправимый ущерб. Но при этом юный джентльмен с силой и опытом, замечательными для девятилетнего возраста, пустил стрелу точно в цель.
— Он мой внук! — с гордостью произнес конгрессмен Харви, но тут же спохватился, топнул ногой и обратился к Бенсону и Мастерсу: — Вы оба знаете Генри. Просто объясните, что заставляет старого хрыча вести себя подобным образом? Это не риторический вопрос — я действительно хочу это знать.
— Папа, — тихо заговорила Вирджиния.
— Не вмешивайся, Джинни!
— Но, папа, ведь это ты купил Томми лук.
— Да, но я не учил его стрелять людям в…
— И полагаю, папа, ты сам никогда не совершал никаких глупых поступков просто потому, что тебе этого хотелось?
— В детстве и даже в молодости, — честно признал конгрессмен Харви, — я делал много вещей, которые не одобряет мое зрелое суждение. Но я не делаю их теперь. А этот злобный упырь, который достаточно стар, чтобы быть моим отцом, продолжает безумствовать, словно Генрих VIII. [34] — Он снова обратился к Бенсону и Мастерсу: — Не возражаю, если кто-нибудь объяснит мне причину.
На сей раз Бенсон кашлянул, прикрыв рот ладонью.
— Думаю, сэр, что на сэра Генри могла отчасти повлиять выбранная им песня.
34
Генрих VIII Тюдор (1491–1547) — король Англии с 1509 г. Отличался жестокостью и распутством, был женат шесть раз.
— При чем тут песня?
— Десятый виконт, сэр, появился у французского окна Серого кабинета с луком в руке, когда сэр Генри как раз закончил долгую репетицию одного концертного номера.
— Ну?
— Счастлив информировать вас, сэр, — продолжал сияющий Бенсон, — что музыкальный вкус сэра Генри не полностью ограничен произведениями вульгарного или даже сомнительного свойства. Он включает еще две категории. Одна из них сентиментальные песни типа «Энни Лори» или «Когда улыбаются ирландские глаза», а другая — застольные и походные песни энергичного, приподнятого характера.
— Простите, но я все еще не понимаю вас.
— Сэр Генри репетировал номер под названием «Песня о луке» или, может быть, «Лук, изготовленный в Англии».
— Одну минуту! — остановил его отец Вирджинии.
В зеленых глазах на упрямом актерском лице неожиданно мелькнули озорные искорки. К изумлению Мастерса, конгрессмен Харви громко запел:
Из тисового дереваДолжны быть луки сделаны…— Забудьте эту ерунду! — тотчас же опомнился он. — Не знаю, где я ее подобрал. Должно быть, в книге. Ох уж эти книги!