Часовые свободы

Макбейн Эд

Селеста не приехала полюбоваться на его аттестат, и Кейтс так никогда и не смог похвастаться им перед ней, потому что, когда в следующий раз пришел к ней, ее квартирная хозяйка сказала ему, что Селеста переехала. Он бросился к ней в клуб и узнал, что она там больше не работает. Одна из девушек сказала ему, что Селеста уехала в Сан-Франциско с одним барабанщиком из джаз-банда Коттон-клуба, который заплатил хозяину ее долг. Кейтс только и спросил:

— С барабанщиком? Он что... цветной, да?

В июле 1938 года его уволили с учебного катера в звании старшины третьего класса и направили заведовать складом бакенов в Портсмуте, штат Вирджиния. Что волновало его все два года его службы там и продолжало тревожить после

того, как его перевели на плавучую базу, занимавшуюся установкой бакенов, и где он стал старшиной второго класса; что постоянно его тревожило во время войны, когда он служил на морском авианосце, став боцманом в 1945 году и наконец женившись на девушке из Норфолка, штат Вирджиния, где он служил на метеокатере, что продолжало его беспокоить все эти годы, — так это точное понимание, что тогда, в 1938 году, он сделал что-то не так, но не мог понять, что именно.

Ведь Селеста сама сказала ему, что не хочет выходить замуж, сказала же!

Он предложил это ей, сказав, что женится, как только получит разрешение, но она заявила, что хочет оставаться танцовщицей. Он точно помнил ее слова, потому что тогда, как последний осел, поправил ее, сказав: «Ты хочешь сказать, девицей, танцующей для увеселения публики?», и она ответила: «Ну да, если хочешь, называй это так». Может, в этом и заключалась его ошибка? Он пытался достать денег, искренне пытался. Он послал телеграмму своим родным — хотя черта с два они что-нибудь достали бы у себя в Хэйсиде, штат Айова, — и, получив отказ, начал занимать деньги у своих друзей на корабле, и ему удалось наскрести сто тридцать два доллара, но тут Селеста позвонила ему и сказала, что все уже сделано.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Ребенка, ты же знаешь.

— А когда...

— Все закончилось на прошлой неделе.

— Что ж, это здорово, дорогая, — сказал он. — А я, представь, сдал экзамен на старшину. Приеду через недельку и покажу тебе аттестат.

Позже, в 1947 году, Натаниэль Кейтс поступил в школу лейтенантов, и через четыре месяца ему было присвоено звание младшего лейтенанта федеральной службы береговой охраны. Теперь, в свои сорок четыре года, он был капитаном третьего ранга; его каштановые волосы еще не тронула седина, фигура слегка раздалась по сравнению с тем, какой она была в 1938-м, слегка одутловатое лицо выдавало человека, пьющего джин с 1936-го, хотя тогда ему было всего семнадцать лет. Его жена Элен, сорока двух лет, стройная хрупкая блондинка с красивыми карими глазами (у Селесты при черных волосах были зеленые глаза, в ее манере вертеть задом чувствовалась ирландская живость и дерзость, она была единственной настоящей женщиной, которую он встречал в своей жизни). Его сыну исполнилось шестнадцать, и он мечтал поступить в академию федеральной службы береговой охраны в Нью-Лондоне, штат Коннектикут. Дочери шел четырнадцатый, она получила французскую медаль по окончании средней школы. («Расскажи мне про Тантамаунт, дорогой», — попросила как-то Селеста. Рассказывать было не о чем. Там были заправочная колонка, магазин и железная дорога, вот и все. О бедняжка, так ты приехал из такой глуши? Поцелуй меня, слышишь? Целуй меня, милый, я забираю тебя из этого ужасного захолустья! Целуй меня, милый, я уведу тебя туда, где ты никогда не был.) До июня 1949 года он служил на борту судна длиной в сто двадцать пять футов. Затем разразилась корейская война, и он обучал новобранцев в Грин-Коув-Спрингс, штат Флорида, переправляя их на базу береговой охраны в Мэриленде, недалеко от Балтимора, а затем через Тихий океан на Гавайские острова, где служил до 1953 года. («Когда я танцую, то чувствую, будто могу летать, понимаешь, Нат? Мне кажется, что я могу очень сильно оттолкнуться от земли, сильнее любого человека в мире, что я могу взлететь до потолка, до неба! Посмотри на меня, милый, я лечу!») В 1955-м Натаниэль Кейтс стал лейтенантом

и был назначен строевым офицером на плавучую базу. Через три года его направили в Майами строевым офицером на базу в Мак-Артур Козвэй. Он получил нашивки лейтенанта только в апреле 1960 года, и вскоре после этого ему было доверено командование «Меркурием».

Но до сих пор он так и не знал, что же не так сказал он в 1938 году...

* * *

— Извините, сэр.

Кейтс обернулся. Какое-то мгновение он смотрел на стоящего перед ним человека и не узнавал его, и только потом сообразил, что это один из его техников по электрооборудованию. Он быстро проговорил:

— Да?

— Капитан, связь с берегом в отношении заполнения емкостей водой и исправности электричества закончена, вся связь на борту работает исправно, — доложил техник.

— Хорошо, — сказал Кейтс. Он повернулся к связисту, стоящему рядом в шлемофоне и задумчиво смотрящему на море: — Отдать третий и четвертый швартовы.

— На корме, это капитанский мостик, — сказал в микрофон связист. — Отдать третий и четвертый швартовы.

Кейтс ждал. Через секунду связист доложил:

— Третий отдан, сэр.

— Хорошо.

— Четвертый отдан, сэр.

— Отлично, отдать первый швартовый.

— На баке, говорит капитанский мостик, — сказал связист. — Отдать первый швартовый.

Кейтс взглянул на часы над переборкой. Они показывали 09.04.

— Первый швартовый на борту, сэр, — доложил связист.

— Хорошо, — ответил Кейтс. — Лево руля.

— Есть лево руля, — повторил связист.

— Правая машина — самый малый вперед.

— Правая машина — самый малый вперед, — передал связист по машинному телеграфу и через минуту добавил, обращаясь к капитану: — Машинное отделение докладывает: есть правая машина — самый малый вперед.

— Отлично, — сказал Кейтс.

Его катер длиной в сто шестьдесят футов великолепно слушался руля. Почти сразу же он уловил характерные звуки работающих машин, а затем ощутил знакомый толчок судна, когда оно дернулось, натянув последний канат, соединяющий его с пристанью.

— Левая машина — самый малый задний, — тут же скомандовал он.

— Левая машина — самый малый задний. Сэр, машинное отделение докладывает: есть левая машина — самый малый задний.

— Приготовьтесь отдать второй швартовый, — приказал Кейтс.

— Приготовьтесь отдать второй швартовый, — повторил связист в свой микрофон. — На баке докладывают: есть приготовиться к отдаче второго.

— Прямо руля. Правая машина — стоп. Принять второй. Поднять флаг.

За спиной Кейтса боцман свистнул в дудку, командуя поднятие флага на корме. Катер начал медленно отваливать от дока.

— Дать три коротких свистка, — приказал Кейтс.

Боцман трижды коротко свистнул.

— Все машины стоп.

— Все машины стоп. Машинное отделение докладывает: есть, стоп все машины.

— Право руля. Левая машина — самый малый вперед.

— Право руля, есть право руля, сэр.

Они выходили из дока, медленно миновали огни военно-морской базы; впереди замелькали бакены, отмечающие безопасный для кораблей проход в проливе Ки-Уэст.

— Прямо руля, — сказал Кейтс связисту. — Курс два-ноль-четыре. Все машины — самый малый вперед.

— Есть курс два-ноль-четыре, сэр. Есть все машины — самый малый вперед, сэр.

— Так держать.

— Вижу лодку по курсу три-пять-ноль, расстояние пять тысяч, — крикнул вниз впередсмотрящий.

— Ясно, — ответил Кейтс. — Держать вправо на два-ноль-девять.

— Есть право на два-ноль-девять, сэр.

Кейтс обернулся к своему строевому офицеру, лейтенанту Майклу Пирсу, который стоял слева от него и через лобовое стекло капитанского мостика устремил взгляд вперед.

— Когда-нибудь мы распорем одну из этих нахальных лодок пополам, — сказал он, затем бросил боцману через плечо: — Дайте ему свисток.