Части целого
Шрифт:
— Договорились.
— А что это за история, что я должен тебе помочь вернуться на работу?
— Лучше объясню при личной встрече, — ответил он, и я повесил трубку, полагая, что мой собеседник либо невысокого мнения о своем голосе, либо, наоборот, очень высокого — о своем лице.
Следующие двадцать четыре часа мое тело пульсировало от любопытства; мысль, что я кому-то могу помочь вернуться на работу, ставила меня в тупик. Но даже если это каким-то образом было возможно, с какой стати рассчитывать, что я захочу этим заниматься? Самое худшее, что
Стоило мне переступить порог «Королевского бэтсмена», как я увидел мужчину средних лет с седыми волосами, который махал мне рукой. Ему было под пятьдесят, на нем был крикливый костюм в мелкую полоску, почти такой же крикливый, как его волосы. Он улыбнулся мне, и его улыбка показалась мне тоже крикливой.
— Простите, я вас знаю?
— Я Брайан.
— Бывший бойфренд?
— Да.
— Но вы старый!
Он криво улыбнулся:
— Мне кажется, у нее есть что-то достойное знаменитостей.
— Знаменитостей? А кто знаменитость?
— Ты что, не знаешь, кто я такой?
— Нет.
— Не смотришь телевизор?
— Нет.
Он озадаченно посмотрел на меня, словно я ответил «нет» на вопрос: «Ты ешь, испражняешься и дышишь?»
— Меня зовут Брайан Синклер. Я уже пару лет появляюсь на девятом канале. Освещаю текущие события. Но сейчас в простое.
— И что из того?
— Хочешь пива?
— Спасибо.
Он пошел к стойке и принес мне пива, а я, под впечатлением его волос и костюма к ним в тон, ощутил нечто вроде паники. Пришлось напомнить себе: это ему требуется моя помощь, что дает мне преимущество, и я могу им в любое время воспользоваться.
— Видели вчерашнюю игру? — спросил я, когда он вернулся.
— Нет. Какую игру?
Я не ответил, ибо сам не знал, какую игру, — просто поддерживал разговор. Зачем ему понадобилось спрашивать, какую игру? Не все ли равно? Во что-нибудь всегда играют.
— Так чем я могу быть вам полезен?
— Вот что, Джаспер, как я уже сказал, я работал журналистом в программе последних новостей на девятом канале. И меня выперли.
— За что?
— В самом деле не знаешь? В последнее время об этом много кричали. Я брал интервью у двадцатишестилетнего отца двоих детей, который не только не платил алименты, но сам жил на пособие по безработице, поскольку не мог обойтись днем без телевизора. Я задал ему несколько вопросов, и вот в середине разговора…
— Он вытащил пистолет и застрелился.
— А говорил, что не смотришь телевизор!
— Иначе быть не могло, — ответил я, хотя и слукавил. Я все-таки иногда смотрел
— Если я откопаю уникальный материал, который еще никому не попадал в руки, то снова стану ценным кадром.
— А я тут при чем?
— Твой отец ни разу не давал пространного интервью о своем брате.
— Господи!
— Вот если бы бросить взгляд на историю Терри Дина изнутри…
— Чем вы сейчас занимаетесь? Работаете?
— В телефонном маркетинге.
— Работа не хуже других.
— Я журналист, Джаспер.
— Послушайте, Брайан, если есть такая тема, о которой не хочет говорить отец, так это его брат.
— Но ты не мог бы…
— Не могу.
Брайан вдруг показался мне изрядно потертым жизнью, причем в буквальном смысле слова — огромным напильником для ногтей.
— Хорошо, — вздохнул он. — А как насчет тебя? Может, ты знаешь нечто такое, что не известно остальным?
— Может быть.
— Не согласишься дать интервью?
— Извините.
— Ну хоть что-нибудь. Расскажи об «Учебнике преступления».
— А что о нем рассказывать?
— Существует теория, что его написал не твой дядя.
— Чего не знаю, того не знаю, — ответил я и увидел, как его лицо сжалось и стало размером с кулачок.
Когда я вернулся домой, отец лежал, свернувшись на диване, и тяжело дышал. Вместо того чтобы сказать: «Привет, сын, как жизнь?», он только выше поднял над собой книгу. Это была «История самосознания». Вместо того чтобы ответить: «Привет, папа, я тебя люблю», я проскользнул к книжному шкафу и стал рыться на полках в поисках, чего бы почитать самому.
Листая страницы, я почувствовал сладковатый, тошнотворный запах ароматизированных сигарет. Неужели здесь Эдди? Из кухни до меня донеслись приглушенные голоса. Я открыл дверь — Эдди и Анук устроились за столом и тихо разговаривали. Эдди одарил меня улыбкой, Анук поманила пальцем.
— Я только что из Таиланда, — прошептал Эдди.
— Не знал, что ты ездил в Таиланд, — так же шепотом ответил я.
Он внезапно нахмурился, и от этого на его лице появилось удивленное выражение.
— Джаспер, у меня плохие новости, — едва слышно проговорила Анук.
— Говори, не тяни.
— Твой отец снова впал в депрессию.
Я через дверь посмотрел на отца. Даже когда в доме были люди, он все равно производил впечатление затворника.
— Откуда ты знаешь?
— Он плакал. Смотрел в пустоту. И говорил сам с собой.
— Он всегда говорит сам с собой.
— Но на сей раз он обращался к себе официально — мистер Дин.
— Это все?
— Ты хочешь повторения прошлого раза? Хочешь, чтобы он опять отправился в дом для душевнобольных?
— Человек в депрессии. Что мы можем поделать?
— Я думаю, это от того, что его жизнь пуста.
— И что дальше?
— Мы должны помочь наполнить ее.