Частное расследование
Шрифт:
— На Ногина, шеф? — скромно постучал ему в стекло какой-то зачуханный ветеран, умеренно жирной, вшиво упакованный и, сразу видно, пустой, как Обращения ЦК КПСС к советскому народу.
Вместо ответа Иван Иванович только погрозил ему монтировкой.
Он уже твердо решил вернуться к своей старой жизни, а именно: продолжать крепко пить, курить, возить исключительно бухих лохов за пять номиналов, а также после каждых суток за баранкой «чистить хрюкало» жене и, одновременно с этим, абсолютно не заниматься воспитанием своих
Зачем она ему — новая жизнь? Ведь от добра добра не ищут.
Альберт Петрович Невельский дважды перечитал сообщение от Иванникова, переданное ему шифровальщиком Егоровым и крепко задумался.
Развитие событий абсолютно не радовало его. Третий этап операции развивался слишком быстро: дела явно опережали сопутствующие бумаги.
Как и положено, он сразу, седьмого еще октября, доложил Кассарину об успешном завершении второго этана операции. Тот, без сомнения, тут же отрапортовал Сомову, седьмого же, в праздник, короткой шифрограммой: с праздничком, дескать, вас, Владимир Александрович!
Подробный же отчет полковник Кассарин поди готовил тщательно, чтобы расставить все акценты, не навалить лишнего, но и не умолчать о необходимом. Дай Бог, он отрапортовал девятого, а то и десятого с утра — ну, это скорее всего.
Сомов, как известно всем, вплоть до самого тупого резидента самой последней иностранной разведки, страшный тугодум. Даже на вопрос «2x2=?» Сомов ответит не раньше одиннадцатого. Да, если все будет тип-топ, то Сомов, крепко подумав, разразится циркуляром сегодня, одиннадцатого, днем…
Кассарин, соответственно, подведет в письменном виде черту под вторым этапом работы и даст «добро» на дальнейшее не ранее чем через сутки, то есть двенадцатого днем. Да нет, если учесть, что одиннадцатое только началось, то, считай, фактически почти через двое суток!
Скорее всего Кассарин отпишет «представить к наградам» и начать третий этап операции с 13 октября.
А она уже сейчас идет во все тяжкие, хотя одиннадцатое едва успело начаться.
И явно идет операция как-то боком.
У него, у Невельского, конечно, есть основания действовать: ведь он имел санкции на параллельное развитие второго и третьего этапов. Но!
Но что делать, к примеру, с Турецким?
Если будет какой-то срыв, не дай Бог, Кассарин повесит на него всех собак за то, что начал развивать третий этап в полную силу, не дождавшись письменного приказа.
Но если все будет о'кей, то у него, у Невельского, появится возможность отрапортовать победно о завершении третьего этапа через сорок секунд после письменного приказа о его начале.
Но! Если Кассарин отдаст письменный приказ о санации Турецкого лишь 12 или 13 октября, а они из него «слепят» «груз 200» уже сегодня, одиннадцатого?! Что тогда? Тогда это будет выглядеть так, что он, Невельский, не дожидаясь распоряжений свыше, начал убирать по собственной инициативе людей, заметных на небосводе московского правоохранения… Что подумает в этом случае Кассарин? Да то, конечно, что у Турецкого был какой-то значительный компромат на Невельского, и поэтому дал добро «замочить» этого следователя по особо важным делам не дожидаясь письменного указания Кассарина на сей счет. Что сделает Кассарин? Может быть, выразит «фе», может, и похвалит на словах, но тут же начнет рыть, пытаясь достать этот самый компромат на него, на Невельского. И хоть компры нет на самом деле (по крайней мере у Турецкого), однако кому ж приятно, когда начинают копать под тебя?
«Нет, нет! — решил Невельский. — Мне не с руки санкционировать, давать добро».
Но дело-то не терпит!
В любой момент может возникнуть утечка, через Турецкого, — раз он поверил Марине… Не в выходцев же с того света поверил он? Нет, разумеется. И теперь эта информация в любую секунду готова «отслоиться» от Турецкого и поплыть по верхам… Куда, в каком направлении? Да в направлении Меркулов — Емельянов, куда ж еще… Минуя аппарат, к беспалому может лечь… Прямо на стол…
Нет-нет! Ждать нельзя! Смертельно опасно!
Развитие третьего этапа идет погано, что и говорить. Философия всплыла откуда-то, явления паразитные… Очень хреново!
«Перестрелять бы их всех в одночасье— оставшихся Грамовых вместе с этим меркуловским выкормышем, — мелькнуло в голове у Альберта Петровича, — да и дело с концом!»
Но! Но только не вследствие моих прямых указаний! Пусть бы этот Иванников сам на себя бы решение взял как старший по исполнительной группе. Это бы неплохо! А там, глядишь, и его самого… Того… И майора посмертно… Как ему и хотелось…
Ладно, ладно!
Куда потом выгребать, мы с Алиной прикинем! Сейчас бы утечки не допустить!
СРОЧНО!
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
ГРИФ «СЕРИЯ К»
11 ОКТЯБРЯ 1992.02.12. ОНПО ИВАННИКОВУ ТЧК НАСТОЯЩИМ ПРИКАЗЫВАЮ ВАМ ДЕЙСТВОВАТЬ ОПЕРАТИВНО ЗПТ ГРАМОТНО ЗПТ ПРИВЛЕКАЯ СМЕКАЛКУ И ГИБКУЮ ТАКТИКУ ЗПТ НЕПРЕРЫВНО ДОКЛАДЫВАЯ МНЕ ТЕКУЩУЮ ОБСТАНОВКУ И ВАМИ ПЛАНИРУЕМЫЕ ДЕЙСТВИЯ ТЧК ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ В НАСТОЯЩЕМ ТИРЕ НЕДОПУЩЕНИЕ УТЕЧКИ ИНФОРМАЦИИ В ЛЮБОМ ВИДЕ ТЧК ПОДПИСЬ ТИРЕ НЕВЕЛЬСКИЙ
Не зря майора Альберта Петровича Невельского беспокоили мысли о возможной утечке информации, ой, не зря!
Странная история, которую можно было без труда интерпретировать именно в ключе утечки информации, произошла тогда же, в ночь на одиннадцатое октября, там же, На улице Красного Маяка, аккурат во время ожидания вышеприведенной криптограммы от Невельского.
Странность этой истории заключалась в первую очередь в том, что об этой истории так и не узнал никто из «смежников»…