Частный детектив. Выпуск 7
Шрифт:
Элен взглянула на Трэнта, потом на меня и спросила:
– Склонил утаить правду, вы говорите?
– Мистер Хардинг показал, что мисс Коллингхем вообще не была в его квартире в тот вечер и что это Анжелика Робертс находилась здесь, когда было совершено убийство. Если говорить точнее, он показал, что вы застали их ин флагранти [На месте преступления (лат.)]. Вы, конечно, понимаете, как это важно для Анжелики Робертс, и вам не нужно опасаться, что изменение ваших первоначальных показаний повлечет какие-нибудь неприятности для вас. Я хочу
По лицу Элен разлился горячий румянец. Я ожидал увидеть в ее глазах блеск злорадного удовлетворения, но не обнаружил ничего подобного. Она была только удивлена и смущена.
– Простите, господин лейтенант, но мне кажется, что я плохо поняла вас. Мистер Хардинг показал, что?…
Она оборвала фразу, не закончив ее, и замолчала, переплетая пальцы. Трэнт терпеливо повторил ей все с самого начала. Когда он закончил, Элен взглянула на меня, как если бы не поняла, о чем идет речь. Взгляд этот был предельно искренним.
– Я еще раз прошу простить меня, господин лейтенант, но я в самом деле не понимаю, о чем говорит мистер Хардинг. Мисс Дафна была здесь. Какие в этом могут быть сомнения, если я сама подавала ей ужин. А если речь идет о другой женщине и… других обстоятельствах… то если даже кто-то здесь и был… то я ничего об этом не знаю и никого чужого не видела.
Какое- то мгновение я не верил собственным ушам, но длилось это только мгновение. Потому что я сразу сообразил, что именно этого и следовало от нее ожидать. Чувствуя, как меня охватывает бешенство, я обратился к Трэнту:
– Она лжет, и это совершенно ясно. Мистер Коллингхем подкупил ее, пообещав привезти сюда из Англии ее больную племянницу. Элен боится, что если она скажет правду, мистер Коллингхем откажется от своего обещания.
После моих слов румянец на лице Элен стал еще заметнее, в то время как Трэнт не выразил ни малейшего удивления.
– Это правда, мисс Ходжкинс?
Ответом ему был поток слов:
– Да, мистер Коллингхем доставит сюда мою племянницу самолетом, на операцию. Но делает он это потому, что всегда был благородным и великодушным. Мне трудно передать, как добры ко мне все Коллингхемы - и миссис Хардинг, и мисс Дафна, все! Но чтобы на основании этого заявлять, что мистер Коллингхем подкупил меня, чтобы я утаила правду, - это чересчур! Как будто мистер Коллингхем в состоянии сделать что-нибудь подобное!
– Она обратилась ко мне с выражением уязвленного достоинства.
– Я… Я так старалась, чтобы заслужить одобрение! А в результате…
От негодования у нее перехватило горло, и последние слова она произнесла невразумительно.
– Следовательно, вы утверждаете, что в показаниях мистера Хардинга нет ни слова правды?
– Разумеется! Именно это я утверждаю. Никогда в жизни на меня так не клеветали! Если бы не миссис Хардинг, если бы не это милое дитя, то…
Она подняла руки, обтянутые накрахмаленными рукавами и спрятала в них лицо.
– Отлично. Благодарю вас, мисс Ходжкинс. Пока это все.
– Но, лейтенант!
– воскликнул я.
– На сегодня этого достаточно.
Он вышел из детской, а я последовал за ним в гостиную, разъяренный и возмущенный.
– Но ведь вы не верите в то, что она говорила! Вы не можете быть столь наивны!
Трэнт сел на ручку кресла и сказал совершенно спокойно:
– Дело не в том, верю ли я в это или нет, мистер Хардинг. Важно то, что она не подтвердила ваши показания. Если вы хотите, чтобы я при расследовании опирался на ваши показания, вы должны поискать какого-нибудь другого свидетеля.
– Мои слова подтверждает Анжелика Робертс!
– Я не сказал бы, что этого достаточно. До сих пор Анжелика Робертс все отрицала. Она изменила показания только после разговора с вами, который длился достаточно долго, чтобы вы могли условиться с ней обо всем. А кроме того, такого рода изменения в показаниях ей полезны, не так ли?
Это был полный абсурд! Но ведь не могло же все так кончиться!
– Полагаю, вы еще ничего не говорили об этом жене?
– Конечно, нет.
– Вы будете должны придумать что-нибудь другое.
– Трэнт сидел на ручке кресла и наблюдал за мной. Его лицо выражало легкий интерес и ничего, кроме этого.
– Ну а лифтер, например? Вы говорили, что Анжелика Робертс пришла к вам с чемоданом. Вы живете на пятом этаже, значит, она должна была воспользоваться лифтом.
Я вспомнил слова Анжелики в тот вечер, когда она явилась ко мне: "Я поднялась наверх пешком. Подумала, что будет лучше, если лифтер не увидит меня".
– Нет, - ответил я, - она поднялась наверх пешком.
– На пятый этаж? Почему?
– Она сочла, что так будет лучше. Не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее здесь в такое позднее время.
– Ага… понимаю, - сказал Трэнт.
И вдруг, в этом зыбком кошмаре, мне пришел на ум Пол. И мне сразу стало легче. Пол знает обо всем.
– На следующий день после убийства я разговаривал об этом с моим другом, Полом Фаулером.
– В самом деле?
– Если мы пригласим его сюда и он повторит все то, что я говорил только что, этого будет достаточно?
– Я очень прошу вас пригласить его.
Я позвонил Полу и попросил, чтобы он немедленно приехал. Как обычно, он был готов исполнить любую мою просьбу.
– Конечно, я сейчас же буду у тебя! Надеюсь, что не произошло ничего плохого?
– Приезжай поскорее!
Не прошло и двадцати минут, как он уже звонил в дверь - веселый, улыбающийся, беззаботный. Моя преувеличенная радость при его появлении еще раз высветила всю парадоксальность ситуации: ведь теперь я должен был бороться за каждый шаг на пути, ведущем не к спасению моей жены, а к гибели.
– Пол, это лейтенант Трэнт. Анжелика арестована и должна будет предстать перед судом…
– Извините, - коротко прервал меня Трэнт.
– Садитесь, пожалуйста, мистер Фаулер, обратился он к Полу.
– Охотно, лейтенант.
– В связи с убийством Джеймса Ламба мистер Хардинг дал определенные показания. Он утверждает, что на следующий день после смерти Ламба обо всем подробно рассказал вам. Не пожелаете ли вы повторить то, что тогда услышали?
Пол бросил на меня быстрый взгляд.