Чайка ? принцесса с гробом. Книга 12
Шрифт:
— ...Наверное. — Тору решил согласиться.
Чайка млела от слов «родители» и «семья». Настолько, что ее можно было назвать чересчур наивной. И это качество могло сыграть смертельную шутку с девушкой, которая путешествовала по миру в поисках останков отца.
Конечно, Тору это прекрасно понимал и не собирался отрицать узы между родителями и детьми, иначе зачем путешествует Чайка?
Он до сих пор не знал, где можно провести линию, отделяющую сантименты от наивности. Пока что он ни разу не разговаривал с Чайкой на эту тему.
—
— …
Тору и Акари невольно переглянулись.
На первый взгляд она не особо отличалась от картины Тариса. Во всяком случае, по композиции — изображала мужчину, женщину и ребенка.
Вот только у ребенка за спиной что-то было. Вроде бы… гроб.
«Неужели она…»
Вдруг Тору задумался.
Если эту картину нарисовала сама Чайка, вдохновленная художеством Тариса, то сейчас в ее голове под понятие «семья» попадает не Проклятый Император, а Тору и Акари. Впрочем, сама она могла этого не осознавать.
— Тору?.. — Чайка недоуменно заглянула ему в глаза. Вероятно, она заметила его… трудноописуемое выражение лица. — Что?
— Ничего, — ответил Тору, принимая обычный вид. — И кстати, Чайка.
— М?
— Как я и говорил, художница из тебя никакая.
— Безжалостный!
Чайка даже пошатнулась от шока.
Откровенно говоря, ее картина (по всей видимости, изображавшая ее саму, Тору и Акари) довольно слабо отличалась от произведения Тариса. Навскидку фигуры на ней действительно могли показаться какими-нибудь призраками. Особенно с учетом гроба.
— И правда, в картине есть недостатки.
— М? Прошу уточнить.
— Во-первых, глаза моего брата должны быть больше.
— М-м?
— Во-вторых, ноги моего брата должны быть длиннее.
— М-м.
— В-третьих, губы моего брата должны быть красивее.
— Ты чего творишь?! — прикрикнул Тору на Акари, которая уже вовсю редактировала картину Чайки.
За какие-то мгновения Акари полностью перерисовала Тору.
Она наделила его неестественно огромными глазами, кошмарно длинными ногами и ртом с детально прорисованными зубами. Получившееся создание походило на Тору даже меньше чем то, что нарисовала Чайка.
— Учу рисовать моего брата.
— Зачем ты учишь ее рисовать еще абстрактнее?
— Красиво же вышло, разве нет? Осталось добавить крылья, и мой брат станет повелителем земли, воды и неба.
— Прекрати перевирать мою внешность. Я с тобой совсем в чудовище превращусь… — начал Тору и тут… — Погоди-ка. Никто ведь не мешает нам припугнуть их, если не прибегать к насилию...
— У тебя появился хитрый план, брат? — спросила Акари, услышав бормотание Тору.
— Короче говоря, главное — не ранить хулиганов, так? — спросил он, на ходу обобщая мысли. — Чайка. Мне понадобится твоя помощь, ты не против?
— М? Разумеется, нет. — Чайка отложила картины в сторону и кивнула.
— Акари. Ты ведь взяла свой ящик с реагентами?
— Конечно, но… — Акари наклонила голову. — Что ты задумал, брат?
— Ненасильственное решение. — Тору широко ухмыльнулся.
На пути между побережьем озера и ближайшим городом лежало глубокое ущелье.
Здесь, в горах, людям часто приходилось преодолевать небольшие на первый взгляд расстояния очень сложными обходными маршрутами.
Именно проблемы с доступностью мешали обрести озеру и горячим источникам должную популярность. Подвесной мост, проложенный через ущелье, не слишком приспособлен для повозок и машин, а объездная дорога занимает целый день.
Впрочем, как бы там ни было…
— Короче, пробуем завтра.
Перед мостом вокруг костра сидели и потихоньку напивались те самые хулиганы, что с утра приходили в «Белый цветок».
Наместник нанял их, чтобы прогнать Дойла Донкервурта и его семейство с земли, на которой стоит гостиница.
Раньше они лишь докучали жертвам всевозможными проделками… но хозяин хулиганов заспешил, и им пришлось перейти уже к «работе». Поэтому сегодня они не стали возвращаться в город — мало ли что скажет наместник, если встретит их до окончания задания, — и решили заночевать в засаде у крупной скалы рядом с мостом.
Отсюда они могли без труда гонять любых людей, собравшихся по незнанию добраться до «Белого цветка».
Однако…
— Что у тебя с пузом, полегчало? — со смехом обратились к главарю дружки.
— Ага. Еще бы, там ничего не осталось, — с ухмылкой отозвался лысый. — Даже не знаю, с чего вдруг прихватило.
— Подхватил чего от шлюхи из борделя?
— Разве там можно подхватить такое, что понос пробивает?
— Я же говорил, дни, которые кончаются на шестерку, — несчастливые. Так нет же, надо было упереться…
Хулиганы смеялись и продолжали пить.
Они полагали, что уж завтра смогут прогнать ко всем чертям и Дойла Донкервурта, и его семью.
Им пришлось отступить из-за беды, постигшей живот главаря, но вообще их работа должна была закончиться уже сегодня, ведь наместник даже пообещал «придумать что-нибудь, если дойдет до трупов». Возможность прибегать к любым методам сильно облегчала им задачу. Они уже решили, что, если Дойл и завтра не изменит мнения, «Белый цветок» сгорит дотла.
— Но я не думал, что в гостинице появится кто-то новенький.
— Брюнеточка очень даже ничего так.
— Да и вторая вполне себе…
— Тебе что, ребенок больше понравился? Ну и мерзкие у тебя вкусы.
— Да помолчи ты. Должна же работа какую-нибудь радость приносить.
— Кстати, о странных вкусах, жена-то у Донкервурта тоже интересная.
— Она же полукровка. Считай, наполовину животное…
— Вот поэтому мне и интересно. Там она как человек или нет?
— Если она тебе чего-нибудь откусит, я не виноват.