Чайка ? принцесса с гробом. Книга 5
Шрифт:
— Тору… — Чайка моргнула в ответ.
— Поэтому я не хочу забывать о нем. И не хочу, чтобы забывала ты. Как бы ни сложились обстоятельства.
— … — Чайка еще какое-то время молча моргала. — М-м. Поняла… запретная, признавать.
Почему-то с этими словами она немного покраснела, опустила голову и еще крепче прижала одежду к груди. Эта поза показалась Тору особенно очаровательной…
— Кстати, Чайка.
— М-м?
— Немедленно одевайся, — сказал Тору, вновь отворачиваясь.
— …А.
Легкий розоватый оттенок на
А ведь каких-то несколько мгновений назад ей и в голову не приходило так себя вести. Впрочем, как уже сказано, Чайка — это Чайка, и даже в таком обнаженном виде она казалась Тору ребенком… и особых эмоций не вызывала.
Впрочем, из-за того, что в последнее время реакция Чайки так изменилась, Тору легче не стало — приходилось думать о том, куда девать взгляд.
— Если нас увидит Акари, она опять…
— Ты что-то хочешь мне сказать? — вдруг раздался из-за спины ясный голос.
И, едва услышав его…
— !..
…Тору рефлекторно дернулся.
Краем глаза он заметил девушку, выглядывавшую из-за угловатого корпуса «Светланы».
Подтянутая фигура и опрятная внешность.
Хотя она все еще относилась к подросткам, как Тору и Чайка, ее внешний вид следовало описывать уже не как «очаровательный», а как «прекрасный» или даже «изысканный».
Ее блестящие черные волосы собраны в длинный хвост, кожаная одежда плотно прилегает к телу, подчеркивая его изгибы… а из-за спины, как обычно, выглядывает молот. В руке она держала пучок диких трав — видимо, собирала, пока патрулировала окрестности.
Акари Акюра.
Младшая сестра Тору.
Вообще, в «деревне», где они выросли, понятия брата, сестры, родителей и детей вовсе не подразумевали кровное родство… но сейчас речь не об этом.
— Брат… — спросила Акари, прищуриваясь. — Ты что-то хочешь мне сказать?
— Нет. Ничего, — проговорил Тору со вскинутой правой рукой, словно он клялся в чем-то.
— Ясно, — Акари кивнула.
Ее тон и лицо казались безмятежными и не выражали никаких эмоций.
Акари всегда такая. Не то чтобы у нее не было эмоций, просто они томились внутри и практически не просачивались наружу… и именно поэтому любые проявления эмоций в ее действиях всегда оказывались неожиданностью.
— Ничего, значит? — переспросила Акари нейтральным тоном.
— Да. Ничего.
— Значит, раздеть девочку догола — это ничего… Понятно, для моего брата такое — совершенно обыденное дело…
— Хватит обо мне так говорить! — воскликнул Тору и указал пальцем на Чайку. — Чайка разделась сама!
— Я понимаю, — теперь руку подняла Акари, словно успокаивая Тору. — Заставить раздеться, не притрагиваясь и пальцем, — поистине великое умение. Я всегда восхищаюсь твоим искусством довести противника до такого одной лишь ловкостью языка.
— Ни черта ты не понимаешь?! Какая еще ловкость языка?!
Разве его обычно не «вербальным мастерством» называют?
— Кстати, я могу завязать черенок от вишенки в узел языком, не вынимая его изо рта.
— И чем ты пытаешься похвастаться?
— Языком. Правда, конечно, раздеть своего брата языком мне будет непросто.
— И не надо! — воскликнул Тору и сразу же вздохнул. — Что же у тебя с головой-то такое…
— Моя голова всегда занята размышлениями о моем дорогом и уважаемом брате, — гордо ответила Акари. — Более того, я всегда боюсь, что эти мысли перельют через край.
— Ясно, — безразлично бросил Тору, кивая.
— Я думаю о брате, даже когда сплю.
— Ясно.
— Потому что, если я отвлекусь хоть на мгновение, мой брат изнасилует девочку.
— Я же сказал, не будет такого!
— Тогда как ты объяснишь эту ситуацию? — Акари указала на полуголую Чайку.
— Я говорю, ты просто недопоняла! Пойми уже! Чайка разделась по своей воле! Когда я ее увидел, она уже была в одном лишь белье!
— М… м-м, — смущенно подтвердила Чайка..
— Неверо… А. Ясно, — Акари нахмурилась, но затем сразу же понимающе кивнула. — Так это Чайка пыталась изнасиловать брата?!
— М?! — Чайка немедленно замотала головой.
— Я же не настолько хилый… — со вздохом протянул Тору.
— Хорошо. Я поняла.
— Нет. Я почти уверен, что нет.
— Возьми, брат.
С этими словами Акари сняла с пояса метательный нож и протянула Тору.
— Не нужны мне твои, мне и своих хватает. И вообще, зачем он мне?
— Чтобы ты покончил с собой, когда почуешь, что не можешь защитить собственную невинность.
— Даже диверсанты себя не убивают от такого! — сказал Тору и бросил нож обратно.
Акари поймала вращающийся клинок в воздухе, вновь убрала его и ответила:
— Ясно. Тогда я…
— Что ты задумала?!
«Ладно, послушаю. Хотя явно ничего хорошего», — подумал Тору.
— Чтобы не растягивать твои страдания, я прикончу тебя са…
— Я же сказал, не надо никого убивать!
— Моя любовь и уважение к тебе не настолько поверхностны, брат. Я могу довольствоваться и одной твоей головой или туловищем. Так что не волнуйся.
— Теперь я еще больше волнуюсь! — закричал Тору.
Кстати, еще совсем недавно она грозилась сделать из него чучело. Конечно, это, скорее всего, была шутка, но поскольку Акари почти не проявляла эмоций, боязнь того, что «а вдруг она не шутит» никуда не девалась.
— …Так вот, по поводу сухого топлива, — вновь обратился Тору к Чайке после протяжного вздоха.
Если не оборвать разговор с Акари силой, он может продлиться вечно.
— В следующем городе мы эту проблему как-нибудь решим. В конце концов, он знаменит именно производством топлива.