Чебурашка

Ро Олли

Бежать! Бежать! Бежать!

По коридорам понеслась во всю прыть. Метров через десять подвернула ногу, сбросила туфли и дальше босиком. В раздевалке дрожащими руками насилу открыла шкафчик, сунула закоченевшие ступни в сапоги, нырнула в рукава пуховика, в порыве психоза сгребла рамки с дипломом, сертификатом, кубок этот тяжеленный опять же… Словно навсегда решила покинуть это место. И прямо так, нараспашку ломанулась к выходу.

Да блин!!!

Соколовский мелькнул и здесь. Хрен с тобой! Выйду через спортзал!

Я

бежала и снова напоминала себе ту самую безмозглую курицу с недорубленной башкой, но остановиться уже не могла. На счастье (да мне сегодня везет!) боковая дверь с торца корпуса рядом со спортзалом была открыта. Буквально вывалившись наружу, чертыхнулась.

Дура. Надо было надеть шапку. Мороз, по всей видимости, крепчает.

Набирая разгон без оглядки в сторону остановки (хотя даже не уверена, что сейчас в принципе можно отсюда уехать, время — десятый час!). И вдруг, словно кинжал между лопаток, со спины в меня врезается до боли ненавистный голос.

— Зоя! Постой!

Нога скользит. Секунда — затылок пронзает боль, слышен звон разбитого стекла, и чей-то вскрик (кажется, мой), зато перед глазами шикарное бескрайнее черное звездное небо.

— Зоя!!! Зой! Ты как?

— Отойди от меня! Не смей приближаться! — я пытаюсь встать. Скользко. Получается скверно. Соколовский тянет руки, чтобы помочь. — Не трогай меня! Уйди!

— Зоя, надо поговорить!

— Кому надо? Тебе? Мне вот, например, не надо! И я не собираюсь больше тратить на тебя ни секундочки своего времени. Проваливай к черту!

— Зоя…

— Тебе ясно сказали, оставь девушку в покое.

Между нами возник парнишка неопределенного возраста. На вид — семиклассник, не старше. Раздетый, невысокий, худой… в круглых очках. Но что-то такое было в его взгляде, что я вдруг почувствовала себя более уверенно. Защищённой что ли.

В глазах мальчишки транслировалась твёрдость, уверенность, отсутствие страха. Не смотря на разницу в росте и возрасте на Матвея он смотрел, как на равного. Без тени сомнения. Даже с вызовом и каплей презрения.

— Шкет, это не твоё дело, иди, куда шёл! — рявкнул на него Матвей.

— Я, Сокол, куда шёл, туда уже пришёл, — спокойно ответил парнишка, галантно помогая мне подняться. И хоть ростом он был мне всего по плечо (а Матвею и вовсе едва не в пупок дышал), Шкет завёл меня к себе за спину, закрывая собой от Соколовского.

— Степа, блт, свали, пока по-хорошему прошу! Это наше дело. Ты тут третий лишний.

— Если ты не заметил, Матвей, это тебя прогнали. Так что вперёд. Тебя твоя королева уже потеряла.

И в подтверждение его слов позади послышался недовольный голос Новиковой.

— Сокол! Вот ты где! Пойдем скорее, нас выбрали королем и королевой бала.

А дальше произошла какая-то жуть. совершенно не обращая никакого внимания на свою девушку,

Соколовский попытался отодвинуть Шкета со своего пути. Слово за слово Степа и Матвей сцепились. Это нельзя было назвать дракой. Нет. Они скорее боролись. Один пытался отодвинуть второго со своего пути. И надо отдать должное мальчишке, он стоял на смерть.

— Сокол, ты что творишь?! — взволнованно подлетела ближе Кристина. — Отстань от него! Не связывайся.

Было странно слышать подобное от человека, считавшего себя едва ли не центром земли. Мне показалось, или в ее голосе пробивались нотки страха?

— Хватит, Соколовский. — крикнула я, не выдерживая, — Уходи! Или ты пал так низко, что будешь бить ребёнка?

— Зоя! Я просто хочу с тобой поговорить, объяснить, что произошло.

— Соколовский! — взвизгнула Кристина и, наконец-то, он обратил на нее свое внимание. Если судить по удивленно взметнувшимся вверх бровям, Матвей явно не понял, в какой момент здесь нарисовалась Новикова.

— Соколовский, у меня самый высокий ай кью среди учеников в этой гимназии, ты не знал? Уж не тебе мне что-то объяснять. Ответы и так на поверхности.

— Зой…

Он хотел сказать что-то ещё, но Степа Шкет, воспользовавшись моментом, поставил Матвею подножку.

Кажется, паренек уже понял, что его бить никто не будет. Уж точно не на моих глазах. Пока Матвей матерился, поднимаясь и отряхивая снег и липнущую к нему Кристину, Степа подошёл ко мне, присел и стал застегивать молнию на куртке. Затем поднял награду, сертификат и грамоту в разбитой рамке. Взял меня за руку и повёл в сторону парковки.

Я молча последовала за ним. Там из тонированного джипа Степе навстречу вылез квадратный дядя и, поздоровавшись, распахнул перед нами заднюю дверь.

Под пытливым взглядом водителя я назвала свой адрес. Ехали мы в тишине, нарушаемой лишь моими позорными всхлипами. Почему-то здесь, в темной машине, пахнущей кожей и полиролем, под звуки радио и плавное движение вдоль улиц я окончательно сломалась. Слезы сами полились из глаз. Бесконтрольно. Безостановочно. Жалко.

Спасибо мужчинам, что стоически выдержали истерический срыв и тактично молчали. Через двадцать минут мы въехали в мой двор.

— Спасибо тебе, Степа. За все.

— Пустяки.

— Для меня нет.

— У тебя красивые серьги.

— Да. Это подарок. Я пойду.

— Конечно. Я провожу.

Мальчишка, как истинный джентльмен, подал руку и проводил до двери. В каждом его жесте мне виделось благородство, характер, воспитание.

— До свидания, Зоя.

— Пока. И еще раз спасибо. Это было очень мужественно и благородно с твоей стороны. Я никогда не забуду твоей помощи.

— Иди, Зоя.

Открыв двери, шагнула в темный коридор. Но в последний момент развернулась обратно.