Чеченец. На разрыв
Шрифт:
– Что именно видели?
– Как мы сидели вместе.
– А как вас насильно увезли видели?
– Н…нет…но на камерах наверное все видно. Это не все… я пока была у него. Я подслушала его разговор с... бандитами, – продолжила я, стараясь сохранять спокойствие.
– И выкрала флешку с важной информацией, которая может доказать его причастность к очень серьезным преступлениям! На этой флешке очень важная информация! Там имена там…Они называли какого-то человека Королем…а тот, кто приходил к нему их звали Шага и Башир. Я точно запомнила. Следователь Конякин внимательно записывал мои слова, его рука быстро скользила по бумаге. Когда я упомянула имя Марата, он вдруг поднял голову от записей и посмотрел на меня проницательным взглядом.
– У вас с собой флешка? – его голос звучал настойчиво, но без угрозы. Я кивнула, достав из сумочки флешку и положив её на стол перед ним.
– Да, вот
– Хорошо, Алиса Андреевна. Мы проведем необходимую экспертизу и проверим эту информацию. Я обещаю вам, что мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам. Сидя в этом кабинете каком-то обезличенном, каком-то что ли неопасном, я почувствовала, как наконец-то смогла сбросить с себя тяжелый груз адского страха и безнадежности. Я все еще не знала, что меня ждет дальше, но впервые за долгое время почувствовала хоть какую-то уверенность в будущем.
– Вы…вы арестуете его?
– Кого?
Конякин спрятал флешку в папку и закрыл ее с особой тщательностью.
– Марата…вы ведь теперь его арестуете? И этих бандитов?
Когда я спросила следователя Конякина, будут ли они арестовывать Марата, он посмотрел на меня с некоторой осторожностью в глазах.
– Всё нужно тщательно проверить, Алиса Андреевна, – ответил он мягко, но так чтоб у меня больше не возникало к нему вопросов.
– Пожалуйста, обождите немного. Мы должны убедиться, что на флешке содержится именно та информация о которой вы говорите, прежде чем предпринимать какие-либо действия. Я согласно кивнула, хотя внутри меня всё ещё кипело от беспокойства и неуверенности. Следователь позвонил одному из полицейских, который вошёл в комнату и кивнул мне, давая понять, что пора идти.
– Рикитин, отведи девушку в отдельные апартаменты, дай воды и проследи, чтоб ее никто не беспокоил. Ты меня понял?
Тот кивнул и посмотрел на меня.
– Пройдемте. Я последовала за полицейским по коридору до маленькой пустой комнаты, в которой стоял только стол и два стула. Самое необычное – в комнате не было ни одного окна, что заставило меня невольно сжаться. Когда дверь за мной закрылась с характерным щелчком замка, мое сердце упало. На мгновение я почувствовала страх: меня заперли, как и в доме Марата. Но затем я вспомнила слова следователя и попыталась успокоить себя, подумав, что, возможно, это стандартная процедура для их работы, чтобы я могла находиться в безопасности, пока идут проверки. Я села на один из стульев, стараясь собраться с мыслями. Сейчас я была в полицейском участке, где мне, по крайней мере, не угрожала немедленная опасность. Я должна была довериться процессу и надеяться, что всё разрешится в мою пользу. Мои мысли кружились вокруг предстоящего: что будет, если флешка действительно содержит информацию, способную свидетельствовать против Марата? Какие последствия меня ждут после всего, что произошло? Ответы на эти вопросы оставались где-то в недоступном будущем, и всё, что мне оставалось, – это ждать.
Сидя в этой мрачной комнате без окон, я начала ощущать, как минуты растягиваются в часы. Никто ко мне так и не пришел, и мое беспокойство постепенно переросло в отчаяние. Я пыталась понять, почему никто не занимается моим делом должным образом. Ведь я жертва, разве не так? Мне было непонятно, почему меня не отправили на медицинскую экспертизу, которая могла бы подтвердить мои слова о насилии. Где психолог, который должен был бы помочь мне справиться с пережитым стрессом и травмой? Почему никто не пытается поговорить со мной, не пытается понять и помочь? С каждой минутой, проведенной в этой заточении, я все больше начинала сомневаться в том, что нахожусь в безопасности. Меня охватила тревога: а что, если меня считают соучастником преступлений Марата? Эта мысль мрачно кружила в моей голове, вызывая новую волну страха и беспокойства. Почему меня заперли, как будто я в чем-то виновата? Ведь я только пыталась спастись, принести доказательства против человека, который угрожал моей жизни и свободе. Но сейчас, сидя в этой комнате скорее похожей на камеру, я начинала сомневаться, было ли мое решение верным. С каждым часом мое отчаяние только усиливалось. Я чувствовала себя оставленной и забытой, словно мое существование и мои переживания никому не были нужны. Эта беспомощность и одиночество постепенно подрывали мою веру в справедливость и в то, что когда-нибудь я снова обрету свободу. Что они там так долго проверяют? Почему никто не приходит поговорить со мной.
Я смотрела в пустоту перед собой, но мое воспаленное стрессом и бессонными ночами сознание погружался в безумный мир сновидений. Сама не поняла, как склонила голову на руки и мои глаза закрылись. В этом странном сне передо мной возник образ Марата – он стоял передо мной голый, пьяный, лишенный своего обычного контроля и властности. Я видела его, как будто сквозь дымку, стоящего передо мной, весь израненный, покрытый ранами. Марат держал флешку в руках, словно пытаясь что-то с ней сделать. И в следующий момент – она разлетелась в осколки, поранив его пальцы. Кровь хлынула по его рукам. Меня трясло от ужаса. И я понимала, что я тоже голая и стою на холодном железе. Но сон не заканчивался. Вокруг Марата начали появляться огромные псы, угрожающе рычащие и выгибающие спины. Они метались, пытаясь вцепиться в него, а он… он просто смеялся, сверкая глазами и стоя напротив меня. Этот образ был настолько реалистичным, что я могла почувствовать зловонный запах из пасти и от мокрой шерсти псов, могла различить каждый клык, мерзкую черную шерсть на их оскаленных мордах. Мне было безумно страшно потому что один из псов обернулся ко мне и раскрыв пасть кинулся на меня. Когда я внезапно проснулась, сердце мое бешено колотилось, а дыхание было неровным. Я судорожно оглянулась вокруг, пытаясь освоиться с реальностью, и только тогда осознала, что нахожусь в камере полицейского участка. Все еще ошарашенная от сна, я я подняла голову и несколько раз моргнула, пытаясь проснуться и избавиться от ужасного сна.
Голоса и звуки ударов из коридора заставили меня напрячься. Мое воображение рисовало картины стычек между заключенными или нападений на охрану. Я старалась убедить себя, что это не имеет ко мне никакого отношения, что здесь, в полицейском участке, я в безопасности. Мало ли что там происходит в соседних камерах. Может быть там допросы или…какая мне разница что там. Когда дверь внезапно распахнулась, я встрепенулась. В комнату вошли два полицейских. Один из них, человек с жесткими чертами лица, коротко бросил:
– Следуйте за нами.
– Куда? – спросила я, пытаясь скрыть тревогу в голосе. Никакого ответа не последовало. Они ожидали, что я подчинюсь без лишних вопросов. С чувством растущего беспокойства я встала и последовала за ними. Мы прошли по нескольким коридорам, каждый из которых казался мне всё более зловещим. В голове мелькали мысли о том, куда и зачем меня ведут, но я понятия не имела. Может быть к психологу или повезут на экспертизу. Когда мы вышли на улицу, я увидела черную иномарку с тонированными стеклами. В голове мелькнуло, что я думала об этом но не позволяла подобным страхам овладеть мной, гнала прочь. Но…но это не скорая, не полицейская машина. Меня куда-то вывели…к кому-то. Один из полицейских, держа меня за локоть, направил к машине, а другой открыл дверь. Прежде чем я успела сориентироваться и даже закричать, меня насильно затолкали внутрь и захлопнули дверь. Я попыталась крикнуть, но звук затих в закрытом пространстве автомобиля, мне на голову надели мешок.
– Молчи сука или без зубов останешься! – голос был незнакомым. Машина тронулась с места, и я ощутила, как мир вокруг меня стал плыть и растворяться. От ужаса все тело онемело.
Это не Марат…тогда кто? По коже табуном побежали мурашки. Кусая губы до крови я молча смотрела в темноту и понимала, что на самом деле кошмар только начался.
Глава 25
Я висел, обездвиженный и бессильный, связанный веревками, которые впивались в мою плоть. Каждый мой мускул отзывался болью. Я скрипел зубами, чтобы не застонать и не доставить Шаху такого удовольствия. Хрена с два он заставит меня орать. Но я был слишком самоуверен. Шах мог заставить орать кого угодно. Но не своими руками, а руками своих шакалов, которые лупили меня железными палками по ребрам, по почкам и печени. По лицу, ломая нос и сворачивая челюсть. Глаза заплыли так, что я паршиво видел этих ублюдков и пока что плохо понимал, какого хера главный решил расправиться со мной.
Чувство собственной беспомощности заставляло меня кипеть от ярости и отчаяния. Суки, отвяжите меня и я вас всех положу. Но Шах трусливое дерьмо он может только в окружении своих пидоров быть смелым. В полумраке помещения, которое пахло плесенью и мочой с дерьмом, передо мной возникла фигура Шаха. Он был главным в этом городе, он стоял выше меня и многие склоняли перед ним голову. Задание я получил именно от него. Его тяжелые шаги, каждый из которых словно подчеркивал власть и силу, отражались эхом в моих ушах. Худощавый, низкорослый, в начищенных до блеска туфлях он шел по бетонному полу и насвистывал какую-то мерзкую мелодию. Только за это хотелось выбить ему зубы. Шах подошел ко мне ближе, его взгляд сверкал холодным огнем. Он приподнял мое лицо грубо за подбородок, заставляя меня смотреть ему в глаза.