Чего хочет женщина
Шрифт:
— Само собой, Ладушка, у меня и план уже есть. Этот стервец любит в деревенской бане париться. Вот мы его и попарим.
— Аккуратней, Танька, чтоб без сучка без задоринки…
— Уж расстараюсь… — кивнула подружка. — Ну что, Ладушка, споем?
— Споем, — согласилась я. — Готовь Вовку.
В четверг пришла весть: Синица с двумя дружками угорел в бане. Баню эту он только что построил на своей даче и, так сказать, решил обмыть с друзьями. Живым на свет божий извлекли только одного, но и он
Похороны опять были пышными, вдова рыдала и на гроб кидалась, хотя, с моей точки зрения, горевать ей было особенно нечего: муженек у нее был непутевым, много пил, баб аж домой таскал, а благоверную колотил смертным боем. Вдовий наряд здорово красил синяк под ее глазом, не успевший окончательно исчезнуть к моменту прощания с любимым.
Я подошла к ней и выразила соболезнования. Вдова зарыдала громче, всплакнула и я. Лом с оставшимися в живых соратниками топтался рядом и монотонно бубнил:
— Марин, мы тебя не оставим, о деньгах не думай, и вообще… все что надо… не чужие ведь люди.
Когда певчие затянули Танькину любимую, на многие лица легла светлая печаль. Не одним нам слова пришлись по душе. Мужики сурово хмурились, женщины рыдали, а в целом все было по-людски и по-доброму, как любит выражаться Танька.
Она тоже всплакнула и зашипела на ухо:
— Сколько Синице годов-то было?
— Откуда я знаю? Лому ровесник.
— Ох, молодой совсем, как жалко, — всхлипнула Танька. — Только б жить да радоваться… Царство ему небесное… А поют-то как душевно, век бы слушала…
Я подозрительно покосилась на Таньку, но смолчала.
Дома я стала выговаривать Генке:
— Пить не смей, смотри, что делается. Один разбился, другой в собственной бане угорел, а все через это окаянное пьянство. Ни в какую баню ты у меня больше не пойдешь. А выпить захочешь — пожалуйста, со мной в родной квартире. Пей на здоровье, но чтоб на глазах. Мало мне беспокойства, теперь жди тебя и думай: где ты и что с тобой…
Лом выпил рюмку и закручинился:
— Мы с Синицей в один садик ходили…
— Куда? — не поняла Танька. Она приехала помянуть покойника и делала это с большим удовольствием.
— В детский сад, дура, — разозлился Лом, — и в школу, в один класс.
— И сидели вы вместе, да, Гена? — подсказала Танька. — Или нет? Я уж точно не помню, Святов, покойный, мне рассказывал, да я ведь забыла. Вроде драку Синица затеял и мужика бутылкой ударил, а ты по дружбе на себя взял. Его-то мамка с папкой отмазали. Папка у него ходил в начальниках, а твой-то уже сидел, и мамка твоя на двух работах горбилась да в подъездах полы намывала. Синице условно дали, а ты сел. Или это в другой раз было?
Лом нахмурился. Танька ему водки подлила, сама выпила и продолжила:
— Конечно, мужская дружба дорогого стоит, нам, бабам, не понять, не так устроены… Хотя, если по чести, большой пользы я от этих старых дружков не вижу.
В конце мая вышла неприятность: один из наших парней попал в больницу с пулевым ранением. Так как он был в сознании, из милиции в контору явились сразу.
Чем они его взяли, мне неведомо, но наболтать он успел много. Потом, конечно, испугался. Само собой, в органах Лома родным не считали и прицепились не хуже, чем репей к бродячей собаке. Особо страшно не было, но дело хлопотное, следовало взять его под контроль. Вот тогда я и вспомнила о Сердюкове. Позвонила и начала ласково:
— Константин Николаевич, здравствуйте. Возможно, вы меня не помните, мое имя Лада Юрьевна, нас познакомила…
— Да вы шутите, Лада Юрьевна, — засмеялся он. — Забыть вас невозможно, и вы это прекрасно знаете. Чем обязан?
— Моему родственнику необходим адвокат, лучший из всех, кого можно сыскать. Я очень рассчитываю на вас.
— Уголовное дело? — помолчав немного, спросил он.
— В сущности, нет никакого дела… Может быть, мы встретимся, и я вам все расскажу?
— Хорошо.
Через час мы сидели в ресторане. Пялился он на меня так, что я начала краснеть.
— Так в чем проблема? — улыбнулся он, увидев, что его взгляды достигли цели.
— У племянника моей подруги неприятности… — Я не торопясь изложила суть дела, приглядываясь к Константину Николаевичу.
Он ухмылялся довольно цинично, моя грудь интересовала его много больше моих слов. Когда я закончила, он сказал:
— Дело пустяковое. Скажите вашей подруге, если она существует в реальности, что показания, полученные у раненого или больного, находящегося под воздействием наркотиков, никакой суд к сведению не примет.
— А он находился? — усмехнулась я.
— Что-то ему наверняка успели вколоть по дороге в больницу.
— Я могу на вас рассчитывать?
— Можете, — кивнул он. — Уверен, вы знаете, сколько стоит мое время.
— Разумеется, — улыбнулась я.
Больше мы о делах не говорили. Где-то через полчаса я, извинившись, отбыла домой. И сразу позвонила Таньке:
— Собери все, что можешь, на Сердюкова.
— Сделаем, а зачем?
— Для того чтобы построить Империю, нужна крепкая команда.
Танька только хмыкнула.
Как Сердюков обещал, так и сделал. Стражи закона отнеслись к ситуации с пониманием. Деньги адвокат запросил немалые, я дала вдвое больше. Взял. Через неделю я опять позвонила и попросила о встрече. На этот раз встречались на открытом воздухе, в парке.