Чехов книга 3
Шрифт:
— Альбина — колдунья? — шепотом уточнила Нечаева.
— Такой ее считают все соседи. Спросите кого хотите, и вам скажут, что она порчи наводит и снимает их. И за это берет деньги немалые. Вот Темка и пошел к ней, чтобы избавиться от хворобы. А она, похоже, потребовала принести ей простыни, чтобы вылечить его. Вот он и отнес, не спросив меня.
— И что случилось потом? — проникновенно уточнила Арина Родионовна.
— Колдовка эта испортила Темку моего через эти простыни. Он словно с ума сошел. Стал хорохориться, купил себе мотоцикл,
— Ужас, — вздохнула секретарша и прижала ладони к груди.
— Переехал жить в гараж. А с его больной спиной разве можно спать на раскладушке? Да и холодно там… — Нина всхлипнула. — Я ведь не сразу поняла, что Альбинка его испортила. А потом увидела простыни эти и как пелена с глаз упала. Я сразу поняла, кто виноват. Я сгребла белье, сунула в авоську и принесла домой. Тут уж проверила и точно поняла, что это мои простыни и есть. И вышивка на месте.
— Выходит, Крупская ведет прием как целительница?
— Колдунья, — поправила меня женщина. — Она и есть колдунья. И никакие эти простыни не персидские. Нашинские они, с мануфактуры Галицкого. И моей рукой они вышиты… Я свои простыни забрала. И отдавать их не стану. Я через них верну Темку своего в семью.
— Это как? — очень осторожно уточнил я.
— Я простыни эти выстираю с солью, как бабка учила. Потом отнесу на пустырь, залью водкой поминальной и сожгу.
— Чудесно, — восхитилась Арина и испытующе посмотрела на меня. — Крупская соврала, выходит?
— Разберемся, — я убрал в папку документы и забарабанил пальцами по кожаной обложке. — Говорите, что Альбина работает на дому колдуньей? И давно?
— Да сколько знаю ее — она принимает людей. И Темочка мой поверил, что Альбинка поможет ему.
— Разберемся, — повторил я и поднялся на ноги. — Я постараюсь договориться с Крупской. Думаю, что она заберет заявление и проблем у вас не будет.
— Альбинка злобная. Она не заберет, — вздохнула Нина. — Но может так и к лучшему. Темка узнает, что я в острог попаду, и вернется к детям. Не бросит же он их одних.
Я не стал говорить, что, скорее всего, Нине грозил только штраф. Попрощался с ней и направился к выходу. Арина задержалась и что-то сказала хозяйке квартиры. Та робко заулыбалась и поклонилась.
Когда мы вышли из парадной, встретили на дорожке высокого мужчину с выступающим пузиком и выбритыми висками. Он хмуро осмотрел меня и хотел было переступить порог. Но путь ему преградила моя секретарша.
— Извините, вы Волков?
Мужчина насупился и кивнул:
— Я и есть.
— Вам так повезло с супругой, — Арина неожиданно взяла Тему под локоть, и тот вздрогнул всем телом. — Такая достойная женщина — это подарок судьбы. И детишки у вас замечательные. Они так скучают по вам. Хорошо, что вы решили поддержать жену в это тяжелое для нее время.
— Тяжелое? — Тема напрягся, но девушка вновь
— Она подумала, что вы в беде. И вам нужна помощь. Как достойная супружница, Нина решила спасти семью. Вам с ней повезло. Очень повезло. Она сокровище и вам стоит держаться за нее. Делать ее счастливой. Заботиться о ней и детях. Быть достойным мужем и отцом.
— Конечно, — пьяно согласился мужчина и ухватился за дверной косяк. — Вы правы. Мне повезло…
Нечаева убрала руку и отошла от Темы. Подошла ко мне и пожала плечами.
— Это было необходимо? — поинтересовался я.
— Я так захотела, — беспечно отозвалась девушка. — Несложно помочь человеку найти потерянную дорогу. Ему и впрямь повезло. Вспомните двор Евсеева. Там живут люди совершенно другого сорта. А Нина хорошая. Она любит мужа. Неужели их дети должны расти без отца?
— Не должны, — не стал спорить я и направился к машине, у которой нас ждал Фома.
Парень лузгал семечки, складывая кожуру в небольшой кулек из газеты. При нашем приближении быстро свернул его и сунул в карман.
— Куда теперь, вашество?
— Надо навестить местную колдунью, — сообщил я и назвал адрес.
— Это совсем близко, — кивнул парень и настороженно покосился на меня, — прям колдунья?
— Говорят, она наводит порчи, — с готовностью пояснила Арина Родионовна.
Парень осенил себя знаком Искупителя и пробормотал себе под нос:
— Вот зачем к такой бабе тащиться?
— Надо, Фома. Надо, — вздохнул я и сел в салон.
Через пару минут мы остановились у дома в пять этажей из светлых панелей. На балконах покачивалось постиранное белье, развешанное на веревках. На лавке рядом с нужной мне парадной сидели две бабушки в вязаных кофтах и цветастых платках. Пьяных здесь видно не было, и я сделал вывод, что тут жили люди более зажиточные, чем в квартале Евсеева.
— Здравы будьте, — поздоровался я с местными жительницами.
— И вам не хворать, господин хороший, — одна из старушек прищурилась и внимательно осмотрела костюм и туфли. — Вы часом не заблудились?
— Я прибыл к Крупской, — сообщил я.
При упоминании соседки бабушки синхронно сплюнули через плечо и закудахатали:
— Зачем вам эта зараза, господин? Она ж бедовая. Ничего хорошего ждать от колдовки проклятущей не стоит.
— Она колдует? — я сделал вид, что удивлен.
— Портит и глазит, — заявила бойкая старушка, толкнул локтем вторую.
— Точно-точно, — закивала та. — Синода на нее нет.
— Понятно.
Иногда у простолюдинов проявлялись некие зачатки силы. Но она была бесцветной и не требовала тотемов. И проявлялась только у женщин. Хватало ее на предсказания недалёкого будущего, заговоры от болезней, изготовление настоев на травах, привлечение удачи, и некоторые другие простые вещи. Правда, у каждой такой просьбы была своя цена. И платил ее просящий.