Чехов книга 3
Шрифт:
Арина повела плечами, словно продрогла.
— Сложно выбиться в люди, когда родился в семье работяг, где отец носит складной стакан в кармане.
— Это так печально, — секретарша потерла переносицу.
— Как вам работа? — поинтересовался я.
— Мне понравилось, — ответила Арина Родионовна. — Но мы закрыли только одно дело. Ещё четыре, считая дело Пожарского.
— Остальные клиенты сидят под домашним арестом, — произнес я. — Ну, кроме Пожарского. Но ему полезно побыть вне семейного особняка, в компании других людей. Может быть, они научат его хорошим манерам.
— Или играть в карты на сигаретки, — предположил Фома. — Вы ему цельный пакет прикупили. Будет что на кон поставить.
Девушка отвернулась к окну, и я заметил, как она тщательно пытается скрыть улыбку.
— А что по поводу завтрашних дел? — поинтересовалась секретарь. — Вы возьмёте меня с собой?
— С радостью, — ответил я. — К тому же у вас настоящий талант разговаривать и убеждать других людей.
— Он действует не на всех, — смущённо ответила девушка. — Только если человек колеблется. Поэтому, когда я, например, звоню из приемной, чтобы договориться о встрече, то сначала называю вашу фамилию. Многие в городе ее знают и опасаются связываться с Чеховыми. А дальше уже дело техники.
— То есть если бы я был четко уверен, что брать вас не желаю, вам не удалось бы меня убедить? — уточнил я.
Арина обернулась ко мне и мило улыбнулась, продемонстрировав чуточку длинноватые клыки:
— Мне повезло, что вы хотели себе хорошего секретаря, Павел Филиппович.
Машина подъехала к жилому комплексу и остановилась у ворот. И девушка вздохнула:
— Мне пора, мастер Чехов.
Мы вышли из машины, и я проводил ее до входа:
— До завтра, Арина Родионовна, — попрощался я, и девушка кивнула. А затем вдруг коснулась моего запястья и произнесла:
— Вы сильно устали. И я хочу вам помочь.
Я удивлённо посмотрел на ее ладонь и открыл было рот, чтобы спросить, что значит этот жест. Но в следующее мгновение кровь закипела в венах. Голова закружилась, а ноги предательски подкосились, и я с трудом сохранил равновесие. Реальность растворилась перед глазами, словно душу резко выбили из тела, и теперь она парила где-то над землёй. И мне казалось, что я завис над дорожкой и вижу со стороны, как мы стоим у ворот и девушка держит меня за руку. По коже волной прокатилось приятное покалывание. Стопы и пальцы кистей обожгло, словно я сунул их в огонь. Мир замер, а затем взорвался, и перед глазами вспыхнули разноцветные круги, застилая взор. В реальность я вернулся рывком и часто задышал, хватая ртом тяжелый воздух. Сердце сильно билось в груди, и я посмотрел на ладони, которые предательски тряслись. Губы приятно заледенели.
— Что это было? — удивлённо уточнил я, глядя на Арину.
— Небольшая… разрядка, — с трудом произнесла Нечаева. И я заметил, как вздымается ее грудь. А зрачки девушки были расширены.
— Простите, Павел Филиппович, — извиняющимся голосом произнесла моя спутница, глядя на дорожку. — Это… должно было немного вас взбодрить. Но вышло очень… сильно.
Я был полностью с ней согласен. Такого удовольствия я не испытывал никогда.
— Ещё раз простите, мастер Чехов, — виновато сказала Нечаева.
Я замотал головой:
— Вам не за что извиняться, Арина Родионовна.
Внезапно мне захотелось обнять девушку и прижать ее к себе. Хотелось убедиться, что ее волосы пахнут тем самым персиковым шампунем, аромат которого я ощущал довольно часто, когда оказывался рядом с девушкой. Мне вдруг стало важно понять, настолько ли у нее теплая кожа и… И только великим усилием воли я подавил в себе эти желания. За металлическим кованым забором элитного жилого комплекса было слишком много праздношатающихся людей. И уже завтра по городу могут поползти гнусные слухи про Нечаеву и некроманта. А я очень этого не желал.
— До завтра, Арина Родионовна, — с сожалением произнес я.
Девушка кивнула и поправила упавшую на лицо прядь волос:
— До завтра, Павел Филиппович.
Она развернулась и подошла к воротам. Достала из сумочки ключ, и я заметил, что пальцы у девушки подрагивали.
Я развернулся и направился к машине.
На пороге я встретил Иришку.
— Ужин на столе, вашество, сообщила она, потом смущенно попрощалась и пошла прочь. Мне показалось, что она нарочно задержалась, чтобы Фома вновь отвез ее домой. Он и впрямь бросил на меня вопросительный взгляд, и я кивнул.
— Позволь доставить тебя домой, — предложил он и девушка просияла, тотчас направившись к красной машине.
Любовь Федоровна встретила меня внутри холла и выглядела она донельзя довольной собой.
— Тебе стоит выписать премию нашей кухарке, — сообщила она мне, едва я вошел в гостиную.
— С вами все в порядке? — настороженно уточнил я. — Вы не заболели?
— Призраки не болеют, — начала было призрак и осеклась. Взглянула на меня, нахмурилась и строго спросила, скрестив руки на груди. — Ты на что это, княжич, намекаешь?
— Просто беспокоюсь за вас. Вы стали очень расточительной, уважаемый бухгалтер. Давеча не согласились на скидку при покупке дома, которую предложила Дарья, а теперь и вовсе предлагаете переплатить наемной работнице. И у меня два повода думать, что с вами не все в порядке.
— Я ведь могу обидеться, — серьезно предупредила меня Виноградова. — Ты однажды перегнешь палку и будешь сожалеть о временах, когда я относилась к тебе с теплом.
— Простите, — я тотчас поднял ладони. — Был не прав и исправлюсь.
— Ну что за человек, — призрачная дама закатила к потолку глаза. — С тобой даже поругаться по-человечески нельзя.
— Вы бы меня предупредили, что нужен скандал…
— Ты все испортил, — отмахнулась Любовь Федоровна и развела в стороны руки, — Оцени лучше, какой порядок в доме.
Я оглянулся, не заметив никаких изменений. Но вовремя вспомнил, как мой отец однажды предупредил меня о роковой ошибке уточнять у женщин, что изменилось в ее внешности. Для Виноградовой дом был частью ее самой и потому для нее было важна любая мелочь в нем.