Чехов. Книга 2
Шрифт:
— Я даже не слышал о них, — пожал плечами Алексей.
— Когда я был в гостях у одного модиста, тамошний призрак тоже принял меня за шамана, раз уж я его вижу.
— Так и есть вашество, — подтвердил Фома. — В моей деревне говорили, что шаман может зрить будущее. Но для этого нужен ритуал, который выпустит душу из тела, и в этом состоянии шаман может видеть призраков и общаться с ними.
— Спасибо, Фома, — поблагодарил его я, дивясь, что даже Суворов, который свысока относился к слугам, вежливо слушал помощника. — Так вот каким-то образом Васильев смог освоить пути духов. Это заняло время.
— Откуда такая уверенность?
— Я видел его помощника, его одежду и рисунки на руках. А потом такой же халат был на Васильевом. И потому выводы логичны.
— Чудные дела, — покачала головой Алиса.
— Смута закончилась, люди, которые дали денег в долг, исчезли, — я отпил чая. — Либо попали в острог, либо полегли в переделе Петрограда. И Васильев засобирался домой. И даже уговорил наставника вернуться с ним в город. Уж не знаю, как он смог его убедить, но шаман согласился.
— Шаманы могут быть любопытны, — буркнул Фома и устроился на подоконнике, высыпав оставшиеся печенья в большую ладонь.
— По возвращении Васильев понял, что в городе многое изменилось, — я надеялся, что мои гости не заскучали. — И дело теперь можно открыть, взяв ссуду в банке. Так и появилась идея Васильевской Лавки. Вернее, официальной части бизнеса.
— А дальше? — уточнила Алиса.
— О произошедшем потом могу только догадываться. И у меня две версии. Либо Васильев сам нашел тот пустырь и призраков, либо, что более вероятно, узнал от кого-то из участников тех событий, где похоронены фальшивомонетчики. Бизнес тогда уже медленно развивался, но Игорь хотел большего. И решил рискнуть. Построил на пустыре склад, и обсудил с печатниками предприятие. Те знали секреты производства и могли помочь делать деньги очень похожие на настоящие.
— Но зачем им это? — удивилась секретарь.
— Думаю, призраки питаются от процесса печати. Ну, или где-то под полом мастерской заложены батарейки, — честно ответил я. — Здесь я не могу быть уверенным.
— Батарейки? — настороженно уточнила Арина. — О чем речь?
— О трупах, полагаю, — беспечно бросил Суворов и тут же осекся. — Простите, я не хотел быть бестактным.
— Все в порядке, — смутилась девушка и опустила глаза.
Мне вдруг показалось, что ей неловко находиться рядом с Сергеем. И я подумал, что напрасно усадил ее на диване с другом. Тот же внезапно подобрался и даже поправил манжеты на рубашке.
— Если подкармливать призраков, то они будут активничать и вести себя весьма продуктивно, — добавила Алиса, явно вспомнив одну из историй, которые я рассказывал. — Именно поэтому в местах массовых убийств и захоронений часто встречаются явления.
Я невольно оглядел комнату, но не увидел Любовь Федоровну. Призрачная дама обычно не пропускала интересных бесед. Но сейчас предпочла ретироваться.
Откашлявшись, я продолжил:
— В одном я знаю точно: Васильев как-то смог договориться с призраками. Ну, или его духовный наставник, который наверняка тоже принимал участие в этой авантюре. Не просто же так он пропал?
Васильев построил склад и вместе с ними начал тестировать печать. Мертвым фальшивомонетчикам нужно было вспомнить, как это делается. И приспособиться под новую технику. И поэтому их партий были взяты разные принтеры. На них призраки вспоминали сам процесс. Так сказать, набивали руку после долгого простоя. А затем эти тренировочные принтеры поступили в продажу. Потом призраки начали печатать мелкие купюры, которые расходились в магазины для сдачи. Хотя не удивлюсь, если часть фальшивок шла и на закупку техники. Ими платили за перевозку. Ну а высокий оборот из-за низкой цены гнал в лавку все больше людей. Дело пошло. На сэкономленные деньги Васильев открывал лавку за лавкой, создавая сеть. Одно время он даже пытался печатать крупные купюры, но их было сложнее сбывать. И идею оставили, продав партию приказчику порта. А сами вернулись к печати мелких купюр.
— С чего ты взял? — не поняла Белова.
— Заметил, как сортировали купюры в тот вечер, когда я потребовал расчет для Фомы, — ответил я. — Когда секретарша приказчика как будто откладывала особенные бумажки. Скорее всего, чтобы не перепутать, на них нанести какие-то метки. Но вернёмся к лавке. Все было бы хорошо, пока на горизонте не появился Борис Левин. Не знаю, что занесло парня на тот склад, или от кого услышал про дополнительный бизнес. А может быть он нашел фальшивки и проследил их путь, но Боря решил нажиться на этой идее. У Левина была страсть. Он очень любил азартные игры.
— И начал шантажировать Васильева? — уточнила Алиса.
— Именно. И это сперва меня запутало. Я думал, что Левин хотел продать секрет Васильевской Лавки «Сынам». За что его убили, а затем попытались все свалить на Гордея. Это была отчаянная ставка, раз для подобного решили убрать и единственного свидетеля, который мог бы дать показания и обеспечить Гордею алиби. Но дело передали мне. И я все же смог привести свидетеля на допрос.
При этих словах Суворов и Белова переглянулись и улыбнулись.
— К тому же Васильев уже давно работал с монархистами, которые обеспечивали его охрану и числились в дружине. И «Сыны» не стали бы начинать войну даже за такой лакомый кусочек.
— А как ты понял про фальшивки?
Я кивнул на стоявший на столе принтер, и все обернулись в указанную сторону и продолжил:
— Обычно, в печатной технике отключены настройки печати денег. Но недавно мне понадобилось для дела несколько фантиков, которые были бы хоть отдаленно похожи на настоящие. И принтер напечатал мне пятирублевок. Я ещё удивился, как так. Но потом закрутился и забыл. А когда уже нашел ещё купюры — то начал понимать, что к чему. Ну а потом почитал про Васильева, получил несколько подсказок — и все встало на свои места.
Суворов покачал головой и протянул:
— Дела. Ты прямо сыщик. Сразу видно: сын начальника охранки.
— Ну, многого я так и не понял, — ответил я. — Так что подробности мы сможем узнать только, если Алисе удастся прочитать показания в деле. Но в целом…
— В целом, ты прав, — произнесла Белова. — По поводу призраков никто не может дать определения. Но принтер нашли. Бумагу протравливали каким-то чудным способом, который делал ее на ощупь похожей на настоящие деньги. Печатать картинки много ума не надо, а вот грамотно подготовить краску, смешать ее в нужный оттенок — это целое искусство. И мастера, который это делал, так и не нашли. К тому же купюры очень натурально состарили. Хроносы работали, не иначе. Каждая бумажка словно прожила свою собственную жизнь. Очень натурально вышло. Настолько, что даже банковские работники без специального аппарата не сумели распознать фальшивку.