Челноки

Кострица Евгений Валерьевич

Идти на стрелку одному крайне глупо. Ванька безусловно пойдет, но и всё. Возьму нож, одного-двоих с собой заберу, но его тогда зачем подставлять? Лешка зассыт, от него толка нет. Война не его. Там большой бизнес, ваучеры, базу купил. Это мы всё челночим, порода не та.

Понимая, что этим вечером уже ничего не придумаю, я вернулся домой и лег спать. В глубине души, вероятно, надеялся, что вновь придет Кай и всё решит за меня, как в тот раз. Я же спасал его, когда было нужно?

Но он не пришел. Проснувшись утром, с разочарованием понял, что чуда не будет. Никто не сотворит его за меня. И тогда я пошел к себе в зал. Был один козырь, который пока не использовал, зная, что могу попросить только раз. Не потому, что Анатолий Иванович мне в этом откажет. А потому что и он мог только раз попросить.

Парк Белинского этим вечером казался необычно пустынным, как бы отдыхая от ураганных дискотек слишком короткого лета. На высокой горе рядом с центром, Западная Поляна была самым зеленым и красивым районом. По сути, это большой лес, вписанный с одной стороны в город. Красно-золотистые листья здесь покрывали землю пышным ковром, шурша под ногами. Ветви столетних дубов вдоль дорожек переплетались и обнимали друг друга, давая пристанище множеству белок.

Прозрачная, умиротворяющая тишина, настроила бы на лирический лад, если бы меня так не занимали кровожадные мысли. Институт через дорогу, зал совсем рядом и пришли почти все, кого я бы хотел здесь увидеть. Не отказала даже старая гвардия — штангисты за сорок, которые всё еще любили железо. Пришли и челноки-ветераны, с которыми мы начинали: Стас, Женька, Бориска и, конечно же, Раф. Безбашенный, тот всегда за любую движуху.

Мы пришли первыми, заняв позицию у вольера с медведем. Огромный зверь топтался по кругу, озадаченно косясь на хмурых качков через железные прутья. Выглядели мы и правда внушительно, но какой в толпе толк, если придут со стволами?

Наверное, главное — показать, что ты не один. Что за тобой есть какая-то сила. Подраться всласть — да, но под пулю из наших никто не полезет.

Бандиты приехали на трех черных «бумерах». Вышли, презрительно фыркнули, демонстративно достали из багажника два «калаша». После такого, казалось, можно уже расходиться.

Встали друг против друга, молчим. От них вышел Меченый и, видимо, Герыч. Высокий, совершенно лысый мужик в длинном сером пальто. Его бойцы все как один в черных кожаных куртках. Наверняка у нас покупали.

— Кто на предъяву ответит? Давай перетрем! — мерзко лыбясь, выкрикнул Герыч.

Я сделал шаг, но меня остановил Анатолий Иваныч:

— Постой-ка. Есть, кто разрулит.

От вольера с мишкой отделился невзрачный, казалось бы, мужичок, которого я раньше не видел. Болезненно худой, он сутулился, хромал, но при его появлении бандиты переглянулись. Меченый изменился в лице, Герыч тяжело вздохнул и подошел ближе. От нас к ним пошел Анатолий Иванович.

— Кащей это, — шепнул с придыханием Ванька. — Смотрящий. Видишь, как рожи скривили? Синие беспредельщиков этих не любят. Не ждали, небось.

Бандиты убрали стволы, на всякий случай встав за машины. Наши уже успокоились и топтались у вольера с медведем, зная, что теперь вряд ли будут стрелять. Кащей молча слушал, Герыч бурно жестикулировал и брызгал слюной, Иванович лишь качал головой. О чем говорили не слышно, но понятно и так.

Сперва подозвали Меченого, а потом и меня. Кащей кашлял, голос негромкий и сиплый, явно туберкулезник со стажем. Среднего роста, сухощавый, с обветренным лицом, он бы легко затерялся в толпе, но стоило встретиться взглядом с этими пронзительными, чуть прищуренными глазами, как становилось понятно — матерый. Гусиные лапки в уголках глаз, скупые жесты, неторопливость — ощущался большой лагерный опыт, позволявший увидеть «масть», оценить собеседника, найти малейшие признаки лжи. Врать такому было бы глупо.

— Ну что, молодой человек, — сказал Кащей, держа в синей от татуировок руке злополучный блокнотик. — Поведай нам, как появилась эта вот запись.

Я и рассказал, естественно, умолчав о том, кто Тынчу прикончил. Врагов у него было, видимо, много, и заподозрить меня было трудно. В криминальных наклонностях пока не замечен. Да и не те это деньги, чтобы мочить отморозков.

Кащей внимательно выслушал, задав пару вопросов. Меня удивила речь без фени и тем более мата. Наверное, так только со мной. Он тщательно взвешивал слова и, прежде чем произнести, словно продумывал, какую реакцию вызовет. Говорил мало, но каждая фраза звучала весомо.

— Что-то не припомню грева от Тынчи. Не баклан какой, а где же бабосы? — спросил Кащей, смотря исподлобья.

— Мы не при делах. У него свой котел был, — хмуро пояснил Герыч.

— Тогда и долги эти только его. А раз бортанулся, то ваши не пляшут. Мимо предъява. Есть что сказать?

— Комерс к моей девке полез! — выпалил Меченый, разочарованный этим вердиктом.

Герыч одернул его, но уже было поздно. Даже Анатолий Иванович не смог скрыть усмешку.

— Тебе, значит, на хвост наступили? — обжог Кащей взглядом.

— Нет! Дело только в бабосе. В биксу вложился!

— Дам десять штук! Этого хватит? — спросил я, зная, как неловко будет ему сейчас торговаться.

Меченый покраснел от злости, но вынужден был просто кивнуть. Тема «девушек» не для базара на стрелке.

Быки сели в машины. Герыч остался с Кащеем поговорить о чем-то своем, а наши с гордостью вернулись в зал. Будет, о чем рассказать и чем похвалиться.

Сердечно поблагодарив всех, я оставил Ваньку накрыть им поляну, а сам побежал к дому Юльки. Теперь Меченый ее, конечно, отпустит. Но не факт, что смирится. В Пензе нам оставаться нельзя. Так или иначе, достанет.

Юлька появилась только во втором часу ночи. Под глазом наспех запудренный, разливался огромный синяк. Тушь потекла, лицо в темных разводах. Мокрым носом ткнулась в плечо и только тогда разревелась.

— Тошку убил… Ненавижу! — всхлипнула она под моей курткой.

— Собирай вещи, и сразу ко мне. Мы завтра уедем.

Другого выхода сейчас я просто не видел. Почти всю наличность придется отдать, но есть деньги в товаре. Ванька тут справится, а нам с Юлькой дорога в Москву. Снимем квартиру, возьму палатку в Лужниках, торговать буду оптом. На первое время югославы помогут, как-нибудь раскручусь. Здесь всё равно ловить уже нечего, давно собирался.

Уехать на следующий день не успели. Утрясал в институте, на рынке, выставил на продажу квартиру. Юлька приходила в себя, запершись дома, а вот мне пришлось порядком побегать. Хотя деньги отдал, несколько раз я ловил взглядом бумер. Как и ожидалось, Меченый в покое нас не оставит. В лучшем случае справлюсь лишь с ним, но точно не с бандой. Так и будет кружить, как акула.

На третий день мы с Юлькой наконец-то в вагоне. Перрон мягко вздрогнул и поплыл мимо с Ванькой, Иванычем и парой ребят из нашего зала. И вместе с ними будто уходили эпоха и юность. Я словно на льдине, отколовшейся от родного и привычного берега, плыву в неспокойное море. Что же в нем ждет?