Человечность
Шрифт:
Цыган поднял кулак, потряс им и выругался, тяжело и замысловато.
От лейтенанта Фролова прибежал разведчик:
— Идут, товарищ полковой комиссар!
До слуха донеслось пощелкивание: немцы начали прочесывать лес. Вскоре захрустели сучья под ногами бегущих людей.
— Стой!
Десятка два вооруженных красноармейцев с удивлением остановились перед Храповым: они не надеялись встретить здесь полкового комиссара и столько бойцов и командиров.
— Прочесывают… — нерешительно сказал передний.
Через минуту отчаявшийся
— Командиры рот — ко мне! — этот властный приказ окончательно скрепил еще недавно разрозненные группы в одно целое. — Навести строжайший порядок в подразделениях! Прорываемся с боем. Впереди пойдут автоматчики старшины Вышегора!
Все чаще лопались разрывные пули. Командиры повели людей навстречу немцам.
В размоине, образованной весенними водами, Вышегор задержал взводы, объяснил задачу: атаковать с близкого расстояния, разорвать цепь, отжать внутренние фланги, чтобы отряд ушел в прорыв.
— Товарищ старшина, там… Босых, — удивленно проговорил Шуриков. — Наши!.. — он выбрался из размоины и, не обращая внимания на окрик Вышегора, побежал в сторону. — Товарищ старший лейтенант! Сюда-а!..
Вышегор тоже увидел Босых, живого и невредимого! Босых настороженно перебегал от дерева к дереву, от куста к кусту. За ним следовала могучая фигура красноармейца Горюнова. С этим гигантом во втором батальоне мог сравниться один Саша Лагин. Немецкий пулемет в руках у Горюнова выглядел легкой игрушкой. За Горюновым тянулась цепочка бойцов. Услышав голос Шурикова, они исчезли из вида, будто растворились в зелени. Потом Босых уже вместе с Шуриковым появился совсем близко, а за ним к размоине спешили сотни две бывших десантников да еще красноармейцы из других частей! Шуриков волчком вертелся среди вновь обретенных товарищей, которых считал погибшими.
— Федорыч, старина! — Босых и Вышегор трясли друг другу руки. — Здорово, политрук!
— Здравствуйте, товарищ старшина!
— Никиткин?!
— Он самый!
Подтянулись пулеметчики, и Лагин, Седой, Ляликов и Малинин на мгновенье забыли о войне, встретившись с товарищами.
— Седой, привет! — улыбался Слепцов.
— Жив, пульрота!
— Писецкий здесь? — перед Сашей стоял Юра Парамонов.
— Нет. О Крылове что-нибудь знаешь?
— Ничего.
— Здорово, паршивец! — на Ляликова бесенком налетел Переводов.
Но возбуждение быстро улеглось. Старший лейтенант Босых вслушался в близкий винтовочно-автоматный треск:
— Комиссар жив? А начальник штаба?
С его лица стерлись последние следы радостного возбуждения. Он оглядел свои новые роты и остался доволен ими.
— Приготовиться!
Расположение гитлеровской цепи угадывалось по голосам, высоким и гортанным. Волна бойцов покатилась им навстречу.
Разорвав цепь, автоматчики Вышегора принялись расширять коридор. Стрельба ожесточилась, но отряд уже втянулся в прорыв. Позиции теперь были словно вывернуты наизнанку: гитлеровцы
— Приготовиться к броску! — предупредил Босых.
Красноармейцы на бегу вытягивались в колонну. Вечерело. Теперь многое зависело от того, кто лучше воспользуется темнотой — преследуемые или преследователи.
Через полчаса старший лейтенант Босых замедлил шаг.
Позади урчали моторы, учащенно вспыхивали ракеты — с каждым разом ближе.
Полковой комиссар на ходу созвал командиров:
— Кто-то должен задержаться здесь, чтобы остальные могли уйти!
Командиры молчали: может быть, не стоило так, — ведь ночь.
— Я, — решился Вышегор, — остальным немедленно уходить!
— Лучше уж я, товарищ полковой комиссар, — возразил Фролов, — разведчикам не привыкать. Нам бы еще с десяток ребят попроворнее и пару пулеметов.
Выбирать должен был полковой комиссар — на это ему давалось несколько секунд.
— Останется лейтенант Фролов. Босых, уводите людей!
Отряд быстро покидал заросли, а лейтенант Фролов и два десятка бойцов остались на месте.
— А где все? — на поляну выскочил Чумичев. В момент прорыва, когда стрельба достигла крайнего ожесточения, он опять последовал за осмотрительным хозяйственником-сержантом, но в этот раз найти лазейку не удалось. Сержант был тяжело ранен, а сам Чумичев едва не угодил в плен.
— Ушли туда. Догоняйте.
— А вы?
— Мы остаемся.
При вспышке ракеты Чумичев увидел сосредоточенные молчаливые лица и, не сказав больше ни слова, кинулся прочь. Несколько отставших от отряда красноармейцев бросились за ним.
Кроме разведчиков, с лейтенантом были два пулеметных расчета и отделение Шурикова. С одним пулеметом Седой, с другим Серегин, красноармеец из группы полкового комиссара Храпова. Они молча слушали, как отдалялся, затихал шелест травы под ногами уходящих к Дону товарищей. Еще несколько секунд, и не будет слышно ничего.
Немцы шумно обтекали лесистую высоту. Успел ли проскочить Чумичев? Успел, пожалуй.
— Ну, мальчики, за дело, — прервал молчание Фролов. — Побольше движения и огоньку, пусть думают, что нас здесь полно.
Бойцы старательно выполняли его приказ. Лейтенант был доволен: два-три часа такой игры, и можно будет позаботиться о себе. Смертником быть он не собирался, этого от него и не требовали. Он найдет подходящее местечко, просочится сквозь оцепление — лучше в противоположную от Дону сторону, — а тогда попробуй поймай Фролова!
В полночь лейтенант закончил поиск и вернулся к бойцам. Приглушенный голос окликнул его:
— Лейтенант?
— Как вы тут — не уснули?
— Что вы, товарищ лейтенант, разве уснешь!