Человек, которого не существует
Шрифт:
Я стоял у зеркала и пытался «настроить» свою челку в нужную сторону. До того как я вошел в комнату, зеркало было прикрыто большим белым покрывалом. Все зеркала в доме были прикрыты. Нет, я знал о похоронных традициях, но до конца не понимал их смыслов. Но поразило меня то, что она лежала окоченевшая на старой двери. Зато здесь, в ее доме, ее сожитель пытался восстановить весь антураж правильной скорби. Вилки и ножи наверняка тоже убрал, тварь. Брат стоял и рассматривал какие-то старые черно-белые фотографии в пожухлых толстых альбомах.
– Этот жив еще, – говорил он почти шепотом, проводя кончиками пальцев по лицам на фотографиях, –
О том, что он видит больше, чем остальные люди, я знал давно. Он с легкостью мог посмотреть на фотографию и увидеть внутренние органы человека, продиагностировав своими магическими методами, сказать, что там не так. Читал будущее, хорошо видел прошлое. Понимал скрытую суть вещей. Разбор фотографий на мертвых и живых для него сейчас было простым развлечением.
– Я припоминаю, как мы с тобой ходили на болото, – отвечал я, – там мы набрали в банку головастиков.
– Из которых потом появляются лягушки. – Брат немного улыбнулся и пристально посмотрел на меня.
– Да, – рассмеялся я, – а она хотела, чтобы мы, как девчонки, мыли полы во всем доме. Потому не дала нам просто сидеть и наблюдать превращение головастиков. Подошла сзади и вылила мне на голову всю болотную воду вместе со всеми головастиками.
– Ты тогда так плакал, – припомнил брат.
– Мне было жаль этих крох, – сказал я, поправив свою челку окончательно.
– Ты зря, кстати, открыл зеркало и посмотрелся в него, – брат произнес это вполне серьезно, без тени насмешки.
– Ты, правда, веришь во всю эту ерунду?
– Это не ерунда, это портал в мир мертвых. А ты в него заглянул. Так что жди в ближайшее время приключений.
– Не говори ерунды, – пробубнил я в ответ и зашторил зеркало.
Холод стоял ужасный. На кладбище жгли старые покрышки, пытаясь хоть немного отогреть ледяную землю. Рабочие боролись за каждый миллиметр, ковыряясь стальными ломами в вечной мерзлоте. Как зубочистками в граните. С районного центра привезли сосновый гроб, оббитый красной тканью с черной каймой. Ее помыли и переодели. Теперь она лежала, что называется, по-людски. В центре зала, самой большой комнаты в доме, ее положили в гроб на табуретках. Вдоль гроба установили лавочки. Начали приходить соседи, чтобы попрощаться.
А я, я начал получать все то заслуженное, о чем мне говорил брат. Я встал с дивана, вышел на крыльцо-«слоник». Посмотрел на серое зимнее небо и упал, потеряв сознание. Тогда-то я и увидел её впервые.
Для того, чтобы во что-то поверить, достаточно увидеть. Это всегда так работает. К примеру, это не относится к Богу. Ведь его мало кто видел, но тем не менее в него верят. Или Антарктида по тому же принципу. Впрочем, ко многому это относится точно так же. Но некоторые вещи, если даже о них напишут в Библии, все равно будут казаться иллюзорными. То, что я увидел, потеряв сознание, относилось именно к этой категории.
Выглядела она, я говорю она, потому что более чем уверен в этом… Выглядела она так: огромное львиное тело, длинный скорпионий хвост. На спине два огромных перепончатых крыла. Ноги и руки человеческие, с пальцами и желтыми кривыми ногтями. Длинная шея и человеческая голова. Большие темные глаза, маленький ввалившийся нос и ощеренный острыми, как стилет, зубами. На голове длинные черные волосы. Тело покрыто черно-рыжей короткой шерстью. Руки и ноги, как и голова, полностью черные. Кожа на лице и руках покрыта мелкими чешуйками.. Она летала над домом и втягивала своим маленьким носом воздух. Она явно кого-то искала. Подлетев ближе к крыльцу, она начала подползать ко мне ближе и ближе. Над домом я увидел еще несколько подобных тварей. Я не могу объяснить, как я это видел. Как понимал то, что со мной происходило? Но я видел это и прекрасно помню все, что там случалось далее. А далее я увидел уже знакомый свет.
Впервые я увидел это свет в детстве. У меня было воспаление легких. Температура в тот вечер поднималась неимоверно быстро. Родители решили бороться с этим простым дедовским способом: обтерли меня раствором воды с уксусом и какими-то травками из аптеки. Завернули в мокрые простыни, уложили на большом деревянном крыльце прямо на улице. Июльская ночь была теплой и немного ветреной. Я лежал на небольшом матрасике, смотря в немое звездное небо, откуда мне подмигивал кто-то большой и неведомый. Я старался представить его образ. Но созвездия не преобразовывались в черты лица, как это случалось с большим цветным разлапистым ковром в деревне у бабушки. Там я отыскивал какой-то завиток, и история начинала твориться сама собою. На этом ковре были и сказочные герои-богатыри, и ведьмы, и дети, заблудившиеся в колдовском лесу, и избушки на курьих ножках, и страшные полуночные чудовища. Небо же было безмолвным и пустым. Я начал засыпать, как вдруг самочувствие ухудшилось. Голова сильно закружилась, и меня начало тошнить. Я немного раскачался и повернулся на левый бок. Вот тут-то меня и вынесло из моего сонного, пропитанного болезнью тела.
Чувство было странным. Я не ощущал своего тела, но ощущал свое присутствие в данной точке мироздания как чего-то, что реально существует. Хотя я отчетливо понимал, что тело мое лежит завернутым на крыльце. Я же при этом кружил немного выше него, закручиваясь в штопор и делая кульбиты в воздухе. Я не дышал. Дышать было нечем, но мне и не хотелось. Кислород как будто отовсюду сам пронизывал мое тело. Которого, кстати, тоже не было. Тогда что он пронизывал?
Но тут и появился этот свет. Он возник в нескольких метрах от меня. Сначала небольшая светящаяся точка в пустоте безмолвного неба. Затем она по часовой стрелке начала раскручиваться, словно водоворот. Скорее, это напоминало туманную взвесь, нежели воду. Светящая точка начала стремительно приближаться и остановилась надо мной. Я подвисал в воздухе перед этим явлением и не знал, как мне реагировать. Вдруг оно заговорило. Голос был мужской, глубокий и обстоятельный баритон: подобным тоном суровый отец разговаривает с заигравшимся в жизнь недорослем.
– Тебе еще рано, – спокойно произнес голос из водоворота света.
– Я умер? – вдруг спросил я. При этом я понимал, что слов как таковых не было. Была мысль, рожденная в виде вопроса и отправленная в сторону объекта. Но я отчетливо услышал свой собственный голос. Это был голос не ребенка. Голос взрослого, спокойного и уверенного в себе мужчины.
– Нет, ты не умер, смерти нет. В том понимании вопроса, как размышляете о ней вы, нынешнее поколение, населяющее Землю. Поколение твоих легендарных предков думало об этом иначе и относилось к этому иначе.
– Тогда почему я летаю?
– Самый глупый вопрос во Вселенной – это «почему», – с некой долей сарказма ответил свет и даже хохотнул немного, куда-то глубоко в себя.
– Почему? – повторился я и сам рассмеялся.
– У твоего отца осталась генетическая мышечная память, – сменил тему он, – это как один раз научиться мотать портянки в армии, и потом твои дети и внуки отчего-то смогут делать это с небывалой легкостью. Это то, что род несет в себе и как мусор, и как проклятие или как опыт. Все одновременно. Когда-то пригождается, а когда-то и нет. Тебе вот так вышло. А хорошо это или нет, покажет только время.