Человек, который построил Эдем. Часть первая: Чистилище.

Темиржанов Артур

Сабрина быстро побросала лежавшие на столе инструменты в сумку и бросила её проходившей мимо Роуз:

– Будь добра, закинь в мой шкафчик. – Встретившись с укоряющим взглядом одноклассницы, девушка пожала плечами. – Роуз, со своими вещами я бы прекрасно справилась сама, но я в первый раз вижу, чтобы Дэниел поцапался с преподавателем. Мне нужно с ним поговорить.

Роуз тяжело кивнула и закинула вторую сумку на плечо. Сабрина, обогнав её, вылетела пулей из класса, побежала по коридору к лестнице, по ней поднялась на четвёртый этаж. Как она и предполагала, Дэниел отирался возле двери на крышу.

– Хочешь снова заглянуть наверх? – поинтересовался он. Сабрина не стала возражать.

Крыша с площадкой для прогулок казалась пережитком прошлого, странным атавизмом, назначение которой Сабрина никак

не могла постичь. Возможно когда-то, когда человечество ещё постоянно видело над собой небо, в подобном был смысл. Когда можно было гулять, вдыхая свежий воздух. Когда на весь город была пара небоскрёбов, а все остальные здания ютились у их оснований. Сейчас многоэтажки по пять сотен метров с огромными неоновыми рекламами занимали одну шестую часть Уровня. Выше была только Башня Правосудия. Дома по тридцать-сорок этажей на их фоне казались букашками. Сабрина поймала себя на мысли, что почти ни разу не задумывалась, как одни строения на Четвёртом Уровне постепенно переходят в другие, не прерываясь и постоянно ветвясь. Очень сложно было найти стоящий отдельно дом. Помнится, мать рассказывала, что подобная планировка сильно облегчает оборону, однако превращает в сущий ад попытки добраться до работы в час пик. Сам Четвёртый Уровень состоял из множества подуровней – всё благодаря многоэтажкам. На крыше пятиэтажного дома могла быть футбольная площадка, которая соединялась с крышей десятиэтажного здания. То, в свою очередь, в качестве венца имело кафе или небольшой искусственный парк. И так далее, и так далее. В самом низу располагались дороги и магистрали для автомобилей. Люди почти не ходили по улицам, предпочитая путешествовать по мостикам от здания к зданию. Более-менее невысокие здания остались только на окраинах. Сабрина вздохнула. Как кто-то раньше вообще жил здесь, не имея монорельса и автомобилей, если даже с ними очень сложно передвигаться? Вертолёты, оставшиеся с войны, не применяли – после первой сотни аварий от них пришлось отказаться. Дело было не только в столкновениях со зданиями, просто сам по себе Старый Город не был рассчитан на воздушный транспорт. Не хватало взлётных площадок, к тому же вертолёты, пролетая мимо мостов, всё норовили сдуть людей вниз. Так что пришлось отправить птичек в утиль. Но по-другому быстро передвигаться между зданиями не получалось. Вся надежда на фабрику Гефеста – может её инженеры смогут что-то придумать. Странно, думала Сабрина. Ведь так было не всегда. Книги Библиотеки утверждали, что технологии когда-то были очень продвинутыми. Ещё во время Освобождения человечество имело всё, что душа пожелает. Но случилась война. Люди были вынуждены скрыться в Городе. Из остатков технологий они отгрохали нынешние здания и медленно начали регрессировать. Тем не менее, сколько Сабрина помнила, Старый Город всегда был громким, шумным и ярким, словно артист в последнем туре перед пенсией. Его трудно было назвать отсталым. Люди не ходили по одному, а плыли потоками. Машины ревели, надрывая двигатели и кашляя ядовитым дымом, который тут же высасывался системами вентиляции Города. Иногда всякие чудики запускали в воздух летающие фонари, остававшиеся под потолком багровыми точками. Энтузиасты часто расстреливали их из дальнобойных винтовок, когда нечего было делать. Дэниел называл это место помойкой. Сабрина называла его домом.

Юноша стоял на площадке, воздев вверх правую руку и широко расставив пальцы. Со стороны казалось, будто он пытается поймать свет круглых ламп под потолком Уровня. Роско прошептал:

– Здесь ведь, почти рядом, и так далеко…

– О чём ты? – осторожно спросила Сабрина, облокачиваясь на решетку.

– Эдем, - ответил Дэниел, засовывая руки в карманы и присаживаясь рядом с Сабриной. – Если подумать, то до него можно почти рукой достать.

– Если ты как-то сумеешь миновать ещё три Уровня сверху, - проронила Сабрина.
– Ты правда думаешь, что мы сумеем туда попасть?

– Я просто надеюсь. – Дэниел потёр подбородок. – Мы отпрыски богатых и уважаемых Семей. Конечно, этого очень мало. Здесь мы сами себе боги и короли, но там наша возня не имеет никакого смысла. И всё же… если туда пропускают слуг, то и для военачальников место найдётся.

– Остаётся только доказать, что мы достойны, да? – Сабрина усмехнулась. – Дэниел, забудь об Эдеме. Мы вышли во Вне.

Мы снова развиваемся.

– Мы растём вширь, а не вверх, - с лёгкой горечью промолвил Дэниел. – Сабрина, дело не в том, что я хочу выйти за пределы Города. Я хочу постичь чистоту Откровения. Я хочу полностью окунуться в этот поток энергии и никогда его не покидать.

Сабрина незаметно посмотрела на друга. Юноша устремил свой взгляд вдаль, словно пытаясь рассмотреть скрытый за зданиями горизонт.

– Это будет… сложно. Учитывая твоих родственников, - осторожно заметила Сабрина.

– Проклятый дядя, - Дэниел раздражённо мотнул головой.
– Достаточно одной паршивой овцы, чтобы испортить репутацию всего стада.

Дэниел иногда любил ввернуть метафоры в свою речь, из-за чего у многих общение с ним не всегда складывалось продуктивно. Самой Сабрине пришлось напрячь память, чтобы вспомнить, как выглядят овцы.

– Дэниел, может это и не моё дело… - осторожно начала Сабрина, - но мне кажется, что ты должен простить его. В конце концов, он наверняка действовал из лучших побуждений…

Лицо юноши искривила саркастичная ухмылка:

– Если бы он вырезал себе глаз, чтобы спасти сослуживца, я бы ничего не имел против. Но Корр не стал ведь рассказывать всю правду, верно? По его словам, дядя пожертвовал только зрением. Но ведь помощь прибыла не сразу. Корра оставили только потому, что дядя ушёл с теми подонками. Солдаты нашли его только через полгода, в небольшой саакской деревне, когда Карас уже взяли, а наши уходили домой. Синегубые там сочувствовали партизанам, помогали им едой, предоставляли новых бойцов – всё ради победы Союза, который успел проиграть. Так получилось, что один из солдат натолкнулся на старую хибарку, где держали пшеницу. Там он нашёл моего дядю. Сааксцы сразу же защебетали, что это местный одноглазый пьяница, чудила, не стоит на него обращать внимания.

– Он был в плену… - заикнулась Сабрина, но Дэниел отчаянно замотал головой.

– Дядя сам подошёл к солдату и начал доказывать, что он всего лишь заложил чутка за воротник, вот и всё. Но тот увидел, что у «пьяницы» не саакские черты лица, и вызвал командира. Синегубые пересрались и начали стрельбу. В итоге нашим пришлось вырезать всю деревню. Говорят, что когда дядю затаскивали в вертолёт, он плакал и вырывался. Сабрина, он до сих пор не поставил себе замену глаза. Да и не только глаза, он вообще отказался от аугментики. А знаешь почему? Да потому что их долбаная религия запрещает осквернять себя машинами! Это же противоречие Божьему Порядку – и, тем не менее, мы приняли не только дядю, но и сааксцев в наше общество. Всё совсем не так должно быть.

– Не мы это выбирали, - попробовала возразить Сабрина. – Эдем принял решение за нас. Если бы у моего деда спросили, что делать, он бы ответил: «Вырезать их всех».

– Правда? – удивился Дэниел.
– А я думал, что Карл как попугай повторяет слова наших покровителей.

– Я спрашивала его лично, совсем недавно. Он недоволен нынешней ситуацией так же, как ты, но не может пойти против воли Эдема.

– Твои слова… успокаивают. Наверное. Может быть это временная мера. Нужно дождаться, когда сааксцы окончательно примут наш стиль жизни, чтобы ими можно было спокойно управлять.

Сабрина встала, отряхнулась и махнула рукой в сторону двери:

– Как бы там ни было, сегодня День Победы. Я хочу отпраздновать его на полную катушку.

И, повинуясь некоему импульсу, она чмокнула Дэниела в щёку. У того глаза полезли на лоб.

– Что ты делаешь?

– Заткнись, ты всё испортишь! – шикнула на него Сабрина. – Просто следуй за зовом сердца!

Она не помнила, где услышала эту фразу, но всё же посчитала, что сказать её сейчас будет уместнее всего. Дэниел поскрёб в затылке.

– Как скажете, принцесса, - выдавил он и встал.

Сабрина замешкалась. Нужно было что-то делать. Вдруг в её голове вспыхнула ещё одна старая фраза, гласившая, что девушка никогда не должна делать первого шага. Дэниел тоже топтался на месте и, судя по виду, был смущён до предела. Сабрина неожиданно поймала себя на мысли, что он наверняка давно ждал, когда же она даст ему карт-бланш. Но до этого момента девушка просто не замечала в нём хоть кого-то, кроме представителя подчинённого ей дома. Неужели его преданность делу Божьего Порядка так распалила её? Глупости!