Человек, который построил Эдем. Часть первая: Чистилище.
Шрифт:
Неожиданно зазвонил коммуникатор. Дэниел отшатнулся, захваченный врасплох. Да и саму Сабрину звон ошеломил. Когда она успела выкрутить громкость на максимум?
Щёлкнув кнопками на передней панели, она вывела трёхмерное изображение в пространство над циферблатом. Краем глаза девушка заметила завистливый взгляд Дэниела. Её модель превосходила по техническим данным любые другие коммуникаторы, имеющиеся даже у представителей самых богатых Семей. Их максимумом был разговор в реальном времени, иногда прерываемый сильными помехами. У Сабрины же имелась возможность слушать собеседника лицом к лицу,
Через пару секунд помех перед Сабриной возникло взволнованное лицо матери.
– Сабрина? Сабрина, ты меня слышишь? – на заднем плане стоял странный треск, источник которого невозможно было распознать.
– Да, слышу! Что случилось?!
– Сабрина, малышка, - изображение затряслось, женщина прикрыла лоб рукой и пригнулась, выйдя за пределы проецирования. В кадр попал стоящий спиной солдат, стреляющий из винтовки. Сабрина затряслась.
– Мама! Мама, что с тобой? Где ты находишься? Что происходит?
– Сабрина, хватай Елизавету, иди к техническому ходу в Пятнадцатом Секторе и спускайся на Пятый Уровень!
– Что? На Пятый Уровень? Мама, что ты говоришь?!
– Дочка, просто сделай, что я говорю! – голос матери перекрыло стаккато выстрелов. – Я потом расскажу тебе всё! И помни: я люблю тебя!
– Леди Анора! – на заднем плане заорал солдат. – Быстрее сюда, у нас раненые!
Передача прервалась. Сабрина почувствовала, что стало неожиданно холодно. Она посмотрела на Дэниела, который и сам был на пределе. Несколько секунд девушка не могла вымолвить и слова.
– Твою мать, Сабрина, возьми себя в руки! – вспылил Дэниел, схватив её за плечи. – Она сказала тебе забрать сестру? Так беги и найди её! Я же иду за преподавателями.
Сабрина даже не успела понять, когда же он покинул её. Прошло, наверное, две или три минуты, прежде чем девушка пришла в себя. Ей хотелось сесть, обхватить колени руками и зарыдать от происходящего. Тренировки с оружием, занятия по тактике, стратегии и рукопашному бою не готовили её к всепоглощающей реальности момента, когда нужно что-то делать и от тебя зависят жизни близких людей. Казалось, даже воздух давил на неё.
Вытерев слёзы и всхлипнув, Сабрина бросилась к выходу с крыши. Тут-то её и настиг первый взрыв.
Пол вздрогнул под ногами так сильно, что она не удержалась, запнулась и упала. За первым последовал второй, за вторым третий – и так до десятого. Казалось, грохоту не будет конца. Сабрина закричала, пытаясь перекрыть надвигающийся на неё гул, но он не прекращался. Всё оборвалось так же внезапно, как и началось.
Кричали люди, выли сирены, несколько зданий горели. Как же так, думала Сабрина. Это всё сон. Всё это не реально. Почему… почему так влажно? Посмотрев вниз, девушка поняла, что обмочилась.
Произошедшее мгновенно поставила всё на место. Вскочив, Сабрина дёрнула на себя дверь, чуть ли не скатилась по лестнице и побежала в сторону класса Елизаветы, расталкивая паникующих учеников и учениц. Но до того как она успела достигнуть первого пролёта, над головами раздался зычный голос командора Кирстена:
– Всем оставаться на своих местах
У Сабрины словно сработал рефлекс на повиновение командам. Она немедленно двинулась к Кирстену, позабыв об испорченной одежде. Рядом с командором словно из тени вырос Дэниел.
– Нас отправляют на помощь войскам, Сабрина, - с лёгким осуждением в голосе пояснил юноша. Очевидно, его раздражало, что она не успела найти Елизавету. Но бежать сейчас было равносильно дезертирству.
Началась война.
Дэниел убрал ладонь ото лба и потёр виски. Сердце его стучало так сильно, что грозило выскочить из груди. Но что он мог сделать?
Обернувшись, Дэниел окинул взглядом свои войска. Тридцать человек, поделенные на три отряда. Надёжные ребята, крепкие. В отличие от многих армейских частей, поддавшихся соблазнам мирного времени, взвод Дэниела последнее время активно участвовал в боях. Синдикат обычно прикомандировывал их к полицейским, всё чаще просившим помощи в рейдах на банды. Помогут – отлично, пропадут – не беда. Главное, чтобы наследник одной из самых важных Семей вернулся домой, даже если для этого придётся пожертвовать тридцатью жизнями. Дэниела бесило это. Он никогда не хотел воевать. Но стоило сказать отцу, как тот начинал хохотать – как же, урожденный Роско и не хочет воевать! Отличная хохма.
Дэниел был почти уверен, что это ненормально. Когда-то он читал книжку из Библиотеки, старую, написанную ещё до Освобождения. Речь шла о том, что большинство людей просто неспособны на убийство. Сама человеческая природа протестует против уничтожения существа того же биологического вида, что и ты. Без следов подобный опыт может пройти только для психопатов, которые вообще не чувствуют жалости и сожаления. Но, оглядываясь вокруг, Дэниел не видел ни капли раскаяния в лицах людей, которые ежедневно убивали по несколько человек.
Когда он заговорил об этом с капитаном охраны дома, тот лишь отмахнулся:
– Много думаешь, Роско. Мы же армейцы. Наша задача – выполнять приказы, а не задумываться над ними. Мне говорят, что эти люди вредят Синдикату. Семья, что кормит меня, обеспечивает крышей над головой и работой, входит в Синдикат. Значит, ребята вредят мне лично. Конец истории.
Однако сентенции ветерана Дэниела не убедили. Он полез в Информаторий в поисках отчётов солдат, прошедших Саакскую кампанию. За таким занятием его и застал отец, решивший, что лучшим способом убедить сына в крутости войны – это отправить его воевать.
С военным снаряжением убивать бандитов было проще простого. Полицейские гнали их по улицам, обстреливали из всего, что было, подключали дополнительные патрули, в общем, создавали максимум шума. Всё для того, чтобы в каком-нибудь тупичке незадачливые работники ножа и топора столкнулись с карающей дланью армии.
Дэниел терпел. Он расчленял трупы перед утилизацией, отрезал им пальцы и собирал кольца. Он заставлял себя смотреть на мучения умирающих противников, ловить тот миг, когда человеческая жизнь прерывается, и плоть живая превращается в плоть мёртвую. Ничто из вышеперечисленных зрелищ так и не доставило ему ни капли удовольствия.