Человек, который высмеивал
Шрифт:
— Несколько лет, — подтвердил Ален.
— Как много вы выпили?
— Три стакана вина.
— И от этого вы опьянели? — голос ответил сам себе. — Да, так говорится в акте. — После небольшой заминки последовал четкий вопрос:
— Где вы пили?
Не вдаваясь в подробности, Ален коротко ответил:
— На Хоккайдо. — Миссис Бирмингэм уже знала об этом, и скрывать не имело смысла.
— Что вы там делали? — спросил голос, но тут же добавил:
— Это не имеет отношения к делу. Придерживайтесь фактов. Что он делал до того, как выпил, не имеет значения.
Вероятно, не удержалась Дженет. Ален не стал ввязываться в начинавшийся спор.
— Почему не имеет значения? Характер действия определяется его мотивами. Имел ли мистер А. П. намерение напиться? Разве кто-то имеет такие намерения? Не думаю.
— Я пил на пустой желудок, — сказал Ален, — и к тому же у меня нет привычки к алкоголю.
— Что за слово я употребил? Да, действительно, мы такого даже не знаем. А вы уверены, что он не из тех, кто употребляет «такие» слова? Я только хочу сказать, что то или иное слово не меняет ситуацию.
— И еще я тогда очень устал, — добавил Ален. Работа в средствах массовой информации научила его находить кратчайший путь к воспитанному в духе Морака сознанию зрителя. — Хотя было воскресенье, я провел весь день в офисе. Вероятно, это сказалось на моем здоровье. Но я всегда стараюсь расчистить рабочий стол к понедельнику.
— Какой аккуратный джентльмен, — сказал голос, но тут же продолжил:
— У него еще хватило такта не упоминать о своем положении. Браво.
И вдруг среди этого хаоса мнений появилось нечто связное, сформированное. Ален понял, что говорит один человек.
— К чему такие насмешки? Мистер Парсел — один из лучших наших жильцов. Как известно, Агентство мистера Парсела поставляет значительную часть материалов, используемых Телемедиа. Можем ли мы поверить, что человек, принимающий непосредственно участие в формировании этических стандартов нашего общества, сам морально неустойчив? Что же тогда можно сказать обо всем обществе в целом? На чем же основывается его нравственность? Разве не на таких благородных людях, которые посвятили всю жизнь беззаветному служению обществу и являются примером для всех нас?
Ален изумленно взглянул на свою жену. Дженет ответила ему столь же изумленным взглядом. Нет, конечно, она и не могла так говорить. Очевидно, вмешался кто-то другой.
— Семья мистера Парсела прожила здесь несколько десятилетий, продолжал голос. — Здесь же мистер Парсел родился. Сколько людей появлялось и исчезало за годы его жизни. Немногие прожили в нашем доме так долго. Подумайте об этом. Цель наших собраний не в том, чтобы принижать тех, кто высоко стоит. Мистер Парсел здесь не для того, чтобы мы высмеивали его и глумились над ним. Некоторые полагают: чем большим уважением пользуется человек, тем больше причин нападать на него. Но нападая на мистера Парсела, мы нападаем на лучшее, что у нас есть. И это не приведет ни к чему хорошему.
Алену стало немного неловко от такого панегирика.
— Наши собрания основаны на идее, что человек имеет моральную ответственность перед обществом. Это хорошая идея. Но и Общество также должно отвечать за человека. Если оно призывает его прийти и покаяться в своих успехах, пусть даст ему что-то взамен. Пусть даст ему свое уважение и поддержку. Оно должно понять, что присутствие здесь такого гражданина, как мистер Парсел, — большая честь. Жизнь мистера Парсела посвящена нашему благополучию и совершенствованию нашего общества. И если у него единственный раз в жизни возникает желание выпить три стакана вина и произнести некое нецензурное слово, я думаю, он может себе это позволить. Мне кажется, тут нет ничего страшного.
В зале воцарилась тишина. Никто больше не осмелился произнести ни слова.
Ален стоял на сцене, и его смущение переросло в чувство стыда. Неизвестный защитник явно хватил через край.
— Прошу прощения, — возразил Ален. — Давайте назовем все своими именами. Я поступил дурно. У меня, как и у любого гражданина, конечно, нет никакого права пить и сквернословить.
— Давайте перейдем к следующему делу, — предложил голос. — По-моему, тут все ясно.
Дамы на трибуне посовещались и составили свое заключение. Миссис Бирмингэм поднялась, чтобы огласить его.
— Собрание соседей мистера А. П. пользуется возможностью, чтобы сделать ему замечание по поводу его поведения вечером седьмого октября; однако, учитывая прежнюю безупречную жизнь мистера А. П. и его заслуги перед обществом, считает какие-либо взыскания нецелесообразными. Вы можете сесть, мистер А. П.
Ален сошел с помоста и вернулся к жене. Дженет прижалась к нему, сияя от счастья.
— Помоги ему Господи, кто бы он ни был, — шепнула она.
— Я этого не заслужил, — пробормотал Ален.
— Ты заслужил. Конечно, заслужил. Ты просто чудо.
Недалеко от них за одним из столов сидел маленький пожилой джентльмен с редкими седыми волосами и приятной улыбкой. Мистер Уэлс взглянул на Алена и тотчас отвернулся.
— Это он, — догадался Ален. — Уэлс.
— Ты уверен?
На сцене появился следующий обвиняемый, и миссис Бирмингэм начала читать акт.
— Миссис Э. М, сознательно и по своей воле днем девятого октября две тысячи сто четырнадцатого года в общественном месте в присутствии мужчин и женщин произнесла всуе имя Господа.
— Какая ерунда, — произнес голос, и завязалась новая дискуссия.
После собрания Ален подошел к Уэлсу, который задержался у двери, как будто ожидая их. Ален встречался с этим человеком несколько раз, но, насколько он помнил, их общение ограничивалось обычными приветствиями.
— Это были вы, — сказал Ален.
Они обменялись рукопожатием.
— Рад был помочь вам, мистер Парсел. — Голос Уэлса звучал обыденно и монотонно. — Я видел, как вы заступились за ту девушку. Вы всегда стараетесь помочь тем, кто оказывается на помосте. Я сказал себе: если он когда-нибудь сам попадет туда, я сделаю для него то же.