Человек ниоткуда
Шрифт:
Я засмеялся.
— Он довез меня до Вудфорда, а там забастовал. Но через два дня он будет в исправности.
— Ну, это неважно, — протянул Мориц. — Кататься все равно не пришлось бы. Завтра нас ждет охота, послезавтра — раут в саду у Кутбертов, а на следующий день — партия крикета, которую организовал Берти.
— О, крикет! — воскликнула мисс Йорк. — Берти обожает крикет. А вы играете, мистер Норскотт?
— Иногда, — ответил я важно. И заметил, что Мориц при этом усмехнулся.
Послышались шаги по дороге, и все оглянулись.
— Вот как раз идут Берти и леди Бараделль, — сказала мисс Йорк. — Хотела бы я знать, где они пропадали?
Я вдруг вспомнил многозначительную гримасу, которую скорчил Мориц при имени Бараделль, сидя у меня на Парк-Лэйн. Поэтому я с понятным любопытством разглядывал приближающиеся фигуры. Берти, который, как я догадался, был братом мисс Йорк, был типичный военный лет тридцати; что же касается его спутницы, то ее наружность требует более подробного описания.
Ее высокая изящная фигура направлялась к нам с выражением дерзкого самодовольства, которое так часто свойственно красивым женщинам. Она, несомненно, была хороша, но по сравнению с Мерчией (я теперь невольно всех сравнивал с Мерчией) — это была красота огня рядом с солнцем. Леди Бараделль в самом деле можно было скорее всего сравнить с огнем. Огонь горел в ее чудесных бронзовых волосах и сиял опасным пламенем в глубоких карих глазах с золотистыми искорками. Платье из материи огненного цвета дополняло иллюзию.
— Итак, этот великий человек сжалился над нами, — произнесла она медленно, музыкальным голосом. — Разве в Лондоне так невыносимо жарко, мистер Норскотт?
— Боюсь, что у меня незаслуженная репутация, — сказал я. — Никто так не любит красоту жизни, как я.
Леди Бараделль подняла брови и оглядела всех с улыбкой.
— Саул среди пророков!.. Мориц; что это с ним случилось?
Я ждал ответа Морица с лукавым любопытством.
— Не знаю, — протянул он. — Я сам недавно спросил его об этом, но он мне ответил, что надо быть иногда приятным, хотя бы ради разнообразия.
Раздался общий хохот, прерванный далеким звоном гонга.
— Пора одеваться, — заметила тетя Мэри. — Как быстро летит время.
Мы все вошли в дом. Мориц взял меня под руку очень любезно проводил в большую приветливую комнату окна которой выходили в сад.
— Думаю, что вам здесь будет хорошо. Никто вам и будет мешать, разве что Бараделли, — они тут напротив в коридоре. Вам действительно ничего не надо?
— Нет, спасибо, — ответил я.
— Обед в восемь часов, — прибавил он, выходя и закрывая за собой дверь.
Я одевался не спеша, стараясь разобраться в моих впечатлениях с момента приезда сюда. До сих пор, насколько я мог судить, действие развертывалось довольно удачно для меня. Правда, я показался слишком жизнерадостным для роли Норскотта, но ни у кого, даже у Морица, не явилось на мой счет ни малейшего подозрения.
У меня еще не составилось мнение о моих товарищах-гостях. Вэн и Йорк были, по-видимому, довольно безобидными, каждый в своем роде, и трудно было допустить, что они в заговоре против меня. Леди Бараделль показалась мне более сложной. На основании ее замечаний я почувствовал, что ее отношения с Норскоттом были интимнее, чем можно предполагать.
Завязывая галстук перед зеркалом, я критически оглядел себя при свете двух свечей. Сходство, конечно, было изумительное. Если бы я не был уверен, что я действительно Джек Бертон из Буэнос-Айреса и, черт его знает, еще откуда, то я бы поклялся, что лицо, отражавшееся в зеркале, было лицом того человека, с которым я расстался три дня назад в ресторане «Милан».
Спустившись в столовую, я нашел там всю компанию.
Мне поручили вести к столу тетю Мэри, что ее, видимо, мало радовало. Леди Бараделль сидела рядом с сэром Джорджем Вэном, напротив меня.
Я забыл, о чем мы говорили во время обеда, но в конце его у меня появилось злостное намерение рассказать, хотя бы в смягченной форме, мое интересное приключение с «Френсисом». Я вдруг сообразил, что если Мориц ответствен за приход этого человека в мой дом, то мой наивный рассказ может только его убедить, что у меня нет подозрений на его счет. Он, наверное, уже знал, чем кончилось это покушение, и мое молчание могло показаться подозрительным.
— Кстати, Мориц, — заговорил я. — Я, кажется, еще ничего не говорил вам о лакее, посланном мне Сигрэвом?
— Нет, вы ничего не говорили, — сказал он холодно. — Ну, каким же он оказался?
Я улыбнулся.
— Несколько неожиданным, особенно среди ночи.
А затем, видя, что привлек внимание всего стола, я начал рассказывать мою ночную схватку приблизительно так, как я ее описал мистеру Сигрэву. Я пропустил только подробности, касающиеся сэра Генри Трэгстока.
Все хором выразили свое удивление. Леди Бараделль взглянула на меня странно заблестевшими глазами.
— Что за негодяй! — воскликнула она. — Надеюсь, вы его проучили?
— Я думаю, он до сих пор чувствует свой нос, — заметил я самодовольно.
— Но ведь страшно подумать, что такой человек остался на свободе, — сказала мисс Йорк, и плечи ее вздрогнули. — Вы заявили в полицию?
— Мне не хотелось, чтобы меня беспокоили. Я передал это дело Сигрэву.
Мориц оперся о спинку стула и засмеялся.
— Мне ужасно досадно, что я вовлек вас в такое грязное дело, — заметил он чистосердечно. — Я всегда считал, что Сигрэв достоин полного доверия. Хорошо еще, что вы умеете постоять за себя.