Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё
Шрифт:
– А почему именно ему?
– После гибели Стенстрёма Гунвальд считается лучшим специалистом по таким делам. В любом случае он оказался на своем месте.
– Почему?
– Потому что удалось спасти восемь человек. Как ты думаешь, сколько человек смог бы вынести из горящего дома Рённ? Или Меландер?
– Да, конечно, ты прав, – нехотя согласился Кольберг. – Возможно, мне следует извиниться перед Рённом.
– Думаю, следует.
Поток машин двигался очень медленно. Немного помолчав, Кольберг спросил:
– А кому понадобилось за ним следить?
– Не знаю. Кажется, отделу краж. Эти парни расследуют триста тысяч краж в год, и у них даже нет времени, чтобы спуститься в столовую и нормально пообедать. В понедельник мы все выясним. Это легко сделать.
Кольберг кивнул, он проехал еще метров на десять вперед и снова был вынужден остановиться.
– Думаю, Хаммар прав, – сказал Кольберг. – Вероятнее всего, это обычный пожар.
– Дом что-то уж подозрительно быстро загорелся, – возразил Мартин Бек. – Кроме того, Гунвальд сказал…
– Гунвальд – дуралей, – оборвал его Кольберг, – к тому же вечно выдумывает. Я могу привести уйму самых естественных причин.
– Например?
– Какой-нибудь взрыв. Некоторые из жильцов не ладили с законом и могли держать дома взрывчатые вещества. Или канистры с бензином. Или газовые баллоны. Вряд ли Мальм был такой уж крупной рыбой, раз ребятам из отдела краж пришлось выпустить его. Совершенно невероятно, что кто-то решил подвергнуть опасности жизни восьми человек только ради ликвидации Мальма.
– Даже если найдутся доказательства поджога, это еще не означает, что кто-то охотится именно за Мальмом, – сказал Мартин Бек.
– Да, ты прав, – согласился Кольберг. – Сегодня у нас не самый лучший день.
– Да, – кивнул Мартин Бек.
– Ладно, увидимся в понедельник.
У станции Шермарбринк Мартин Бек пересел в метро. Он не знал, к чему чувствует большее отвращение – к переполненному вагону или к езде с черепашьей скоростью в машине. Впрочем, подземка хотя бы позволяла быстрее добраться. Правда, Беку вовсе незачем было туда торопиться.
А вот Леннарт Кольберг спешил домой. Он жил на Паландергатан с красивой женой по имени Гун и шестимесячной дочкой. Когда муж вернулся, Гун лежала на животе на ковре в гостиной и делала гимнастику. Одетая лишь в старую пижамную куртку, женщина лениво болтала в воздухе длинными голыми ногами. Посмотрев на Кольберга большими карими глазами, она сказала:
– Боже, ты сегодня такой мрачный.
Он снял пиджак и швырнул его на стул.
– Будиль уже уснула?
Она кивнула.
– У меня сегодня был ужасный день, – пожаловался Кольберг. – Все на меня кидались. Сначала Рённ, а потом два идиота полицейских из округа Мария.
Ее глаза блеснули.
– А ты, конечно, совершенно не чувствуешь за собой никакой вины?
– Ладно, в любом случае теперь я свободен до понедельника.
– Я не собираюсь тебя ни в чем упрекать, – сказала Гун. – Чем мы займемся?
– Мне хотелось бы сходить куда-нибудь поужинать и немного выпить.
– Думаешь, нам это удастся?
– Конечно. Сейчас всего лишь восемь часов. Мы сможем раздобыть на сегодняшний вечер няню?
– Надеюсь, Оса не откажется прийти.
Осе Турелль исполнилось всего двадцать пять лет, она жила с коллегой Кольберга Оке Стенстрёмом, которого застрелили в автобусе четыре месяца назад.
Гун нахмурила густые темные брови.
– У меня есть другое предложение, – сказала она. – Мы можем отправиться в постель. Это дешевле и намного приятнее.
– Омары в белом вине – это тоже очень приятно, – заметил Кольберг.
– Ты думаешь о еде больше, чем о любви, – пожаловалась она, – хотя мы женаты всего два года.
– Ничего подобного. Кстати, у меня есть идея получше. Мы пойдем поужинаем и выпьем, а потом отправимся в постель. Немедленно звони Осе.
Телефон с длинным шнуром стоял на ковре. Гун подтащила телефон к себе и набрала номер. Разговаривая с Осой, она перевернулась на спину, согнула ноги в коленях и поставила ступни на ковер. Пижама чуть соскользнула.
Кольберг смотрел на свою жену. Он задумчиво созерцал широкую полосу густых черных волос, которые росли у нее в нижней части живота и становились более редкими между ног. Слушая Осу, Гун смотрела в потолок. Через минуту подняла левую ногу и почесала лодыжку.
– Все в порядке, – сказала она, кладя трубку. – Через час она будет здесь. Кстати, знаешь последние новости?
– Какие?
– Оса собирается поступить на службу в полицию.
– О боже, – с отсутствующим видом произнес он. – Гун?
– Да.
– Мне пришла в голову еще одна мысль, даже лучше предыдущей. Сперва мы отправимся в постель, потом пойдем поужинаем и выпьем, а после снова ляжем в постель.
– Это просто замечательно, – улыбнулась она. – Может, прямо здесь, на ковре?
– Да. Позвони в «Оперный погребок» [6] и закажи столик.
– Посмотри, какой там номер.
Кольберг рылся в телефонном справочнике, одновременно расстегивая рубашку и пояс; он нашел номер и послушал, как она звонит.
6
«Оперный погребок» – старинный и довольно дорогой ресторан в центре Стокгольма, в здании Королевской оперы.
Потом она села, сняла пижаму через голову и отбросила ее в сторону.
– А как ты хочешь? Просто, без всяких выдумок?
– Ага.
– Сзади?
– Выбирай сама, как тебе больше нравится.
Она засмеялась, медленно и податливо перевернулась, встала на четвереньки, широко раздвинула ноги. Опустила вниз темноволосую голову и уперлась лбом в руки.
Спустя три часа, когда в ресторане они уже приступили к десерту, она невольно заставила Кольберга вспомнить то, о чем он не думал с тех пор, как расстался с Мартином Беком возле станции метро.